Соседство по-сибирски

«Добрососедство» — от слов «добрый» и «сосед». Добрососедские отношения сродни семейным, когда людям делить нечего, а помощь и поддержка всегда взаимны. Или взаимовыгодны, если говорить, например, об отношениях, которые складывались между первопроходцами, прибывшими в Сибирь в поисках неизведанных земель и пушнины, и коренными жителями — эвенками, юкагирами, хантами, бурятами, якутами и др. Взаимодействие этих народов и их культур шло веками. Традиции, обычаи и языки этносов настолько смешались, что теперь и не разберешь, кто у кого что позаимствовал.

Мы решили разобраться и выяснили, что когда-то считалось нормальным, если семья западных (усть-ордынских) бурят отдавала своим русским соседям трехлетнего бычка, а взамен получала пару бочек квашеной капусты. Для нас, привыкших к рыночным отношениям, такой обмен покажется грабежом, а вот несколько веков назад это был вполне взаимовыгодный бартер. Потому что буряты раньше овощи не выращивали, а русские в суровых сибирских условиях не сразу научились разводить скот. Вот и помогали друг другу.

— Когда соседи между собой общаются, тем более дружат, такой странный обмен для них привычен. У тебя есть что-то, чего нет у соседа, и наоборот, и вы договариваетесь. У каждого русского был друг эвенк, например. И у каждого эвенка был друг — русский, — рассказывает доцент, старший научный сотрудник кафедры археологии, этнологии и истории древнего мира исторического факультета Иркутского государственного университета, кандидат исторических наук Михаил Туров.

Михаил Туров: «Смешение народов и культур зашло очень глубоко, поскольку обмен пронизывал все сферы жизнедеятельности: хозяйство, быт, привычки, обычаи, верование, мораль»

Он-то и рассказал историю про бычка и капусту. Но это самый крошечный пример того, как разные народы помогали друг другу, делились опытом, перенимали традиции и обычаи. Такое культурное взаимодействие между местными, сибирскими аборигенами и прибывшими русскими шло на протяжении XVI-XVIII веков, вплоть до середины XIX века. «Между первопроходцами и местным населением развивалась обменная торговля, которая в конце XIX века была переведена на денежную форму, — рассказывает Михаил Туров. — Как русские добывали пушнину? Стоит острог, зимовье, огороженное забором. Приходит местный абориген, перебрасывает пушнину через забор, а взамен получает необходимый ему товар. На первых порах прямого контакта между торгующими сторонами не было. Эта древняя традиция существовала у многих народов. Был и период конфронтации, когда коренное население активно сопротивлялось русскому пришествию. Противилось, потому что самые первые казачьи отряды вели себя безобразно, по-разбойничьи, и потому встречали отпор у местных. Но потом все изменилось».

Изменилось до такой степени, что коренные жители, будучи малоимущими, отдавали своих детей на воспитание более зажиточным русским крестьянам. И наоборот, случалось, что русские дети воспитывались в семьях хантов, эвенков или бурят.

Межэтнические браки тоже не заставили себя долго ждать, и одни из первых переселенцев уже имели смешанное происхождение. Внешне их можно было сравнить с юкагирами, эвенками, якутами или хантами. «Да с кем угодно!» — восклицает Михаил Туров.

Русские поделились со своими новыми соседями некоторыми предметами домашнего обихода, эвенки — теплой меховой одеждой

Кто кого ассимилировал?

Так или иначе, но русским первопроходцам приходилось в первую очередь перенимать у местного населения особенности жизни в условиях Сибири, непривычных для бывших жителей, например, Новгородской или Псковской земель. Несмотря на то, что первыми переселенцами были русские поморы, которые и прежде занимались рыболовством и охотой, для них территория Сибири с более суровым климатом была другой. Иными были условия и хозяйствования, и жизнедеятельности, и быта. Приходилось приспосабливаться.

У эвенков русские позаимствовали орудия промысла — плашки, черканы (ловушки для животных), и теплую меховую одежду, без которой сибирской зимой не обойтись. Эвенки научили русских ездить в собачьих упряжках, плавать по рекам в берестяных лодках и заготавливать пищу из рыбы (строганину, юколу). Как рассказала директор музея села Покровка (Баяндаевский район) Надежда Харахинова, у западных бурят русские переняли методы хранения мясной и молочной пищи в теплое время года, а также научились строить дома без единого гвоздя и ухаживать за скотом в суровых условиях Сибири.

Русские поделились со своими новыми соседями некоторыми предметами домашнего обихода, одежды. Считается, что первопроходцы принесли в Сибирь цивилизацию: хлеб, спички, соль, сахар, металл и т.д. По мнению Михаила Турова, эта тема учеными недостаточно изучена, поскольку есть сведения, что в той части Сибири, которая называется Южной тайгой, между населением Сибири и Китаем шла торговля, и к моменту прихода русских местные уже знали, что такое хлеб, соль, табак и железо.

Эвенки научили русских ездить в собачьих упряжках, плавать по рекам в берестяных лодках и заготавливать пищу из рыбы

«Отношения между сибирскими аборигенами и представителями Средней Азии были настолько прочными, что в первых указах, которыми сопровождались в Сибирь экспедиции русских казачьих отрядов, прямо указывалось, чтобы всяческими способами, добром, лаской и уговорами препятствовать торговле пушниной коренного населения с иными, — говорит Михаил Туров. — Это были связи, уходящие в глубину IV-VI веков. Конечно же, с приходом русских товары, которых было очень мало, стали активнее завозиться в Сибирь. А если говорят о том, что русские принесли в культуру западных бурят земледелие, то надо понимать, что нечто похожее на это занятие у бурят уже существовало — утужное земледелие, например, когда подсевали траву и утуги унавоживали. Кстати, буряты утуги делали на южных склонах холмов, где солнечная сторона. И русские со временем стали делать так же».

У народов менялись не только особенности быта, но и язык. В словаре эвенков появились русские слова, и, наоборот, славяне некоторые предметы стали называть так же, как говорили аборигены. Излучину реки до сих пор многие называют «мек» (по-якутски), хлеб — «колобо», а рукавицы — «кокольды» (по-эвенкийски). «Смешение народов и культур зашло очень глубоко, поскольку обмен пронизывал все сферы жизнедеятельности: хозяйство, быт, привычки, обычаи, верование, мораль, — перечисляет Михаил Туров. — Наряду с христианизацией коренного населения, исповедовавшего шаманизм, повсеместно отмечалось увлечение русских христиан язычеством. И когда образовался Иркутский синод, назначались специальные комиссии по искоренению этой тенденции. Одна из таких комиссий работала в Приангарье, и в отчетах писалось, что на всю Чунскую волость (Чуна — левый приток Ангары) одна церковь и один православный батюшка, по происхождению эвенк. Писали также, что русские дошли до такого безобразия, что ходят к эвенкийским шаманам, спрашивают у них погоду и лечатся от недугов».

До сих пор в тайге русские охотники соблюдают эвенкийские обряды — верят, что иначе вернутся домой без трофея

В XVII веке русские, жившие в районе Нижней Тунгуски, переходили к кочевому оленеводческому хозяйству. Подобно эвенкам, они заводили оленей и круглый год кочевали по тайге. Или отдавали своим эвенкийским друзьям на выпас в летний период, поскольку надо было заниматься крестьянским хозяйством. «Спрашивается — кто кого ассимилировал: русские эвенков или эвенки русских?» — смеется Михаил Туров.

Все равно соседи!

Действительно, сегодня многие сибиряки уже не обращают внимания на то, что соблюдают обычаи, перенятые у иного народа. Некоторые национальные и даже религиозные праздники стали общими. Так, буряты красят на Пасху яйца и окунаются в Иордань в Крещение, а русские встречают праздник Белого месяца (Сагаалган) белой пищей, ходят в дацан и, проезжая мимо святых мест (барисанов), бросают монеты. До сих пор в тайге русские охотники соблюдают эвенкийские обряды — верят, что иначе вернутся домой без трофея. А в маленьких бурятских деревушках можно встретить таких русских, которые по-бурятски говорят лучше многих бурят и в знании проведения религиозных обрядов дадут фору самим язычникам.

«Там соседи русские, а мы буряты, а ведь все равно соседи! Все равно праздники общие, интересы схожие. Ведь понятие «этническое самосознание», оно многослойно, — размышляет Михаил Туров. — Можно говорить: мы поляки, мы татары, мы русские, но мы жители, скажем, Усть-Орды, и это тоже понятие. Мы иркутяне. Мы сибиряки. Как можно жить через дорогу и не уважать соседа? Культура, она же не костная, и находится в постоянном движении, видоизменении. И народы не могут обособляться друг от друга. И те процессы, которые происходили в Сибири, нужно рассматривать с точки зрения взаимодействия, взаимообогащения и мирного сосуществования самых разных народов и культур».

Евгения Липина