Закон и справедливость — миф или реальность?

Участниками экспертного совета стали академик Российской академии наук Михаил Кузьмин, член-корреспондент Российской академии наук Евгений Григорьев, заслуженный юрист России, член Ассоциации юристов России Юрий Курин, исполнительный директор Иркутской региональной ассоциации «Партнерство товаропроизводителей и предпринимателей» Виталий Толстов, руководитель аппарата Уполномоченного по правам предпринимателей Иркутской области Эвелина Секулович, адвокат Максим Орешкин — защитник Ивана Головных, а также известный иркутский журналист Игорь Альтер.

В апелляцию вмешалась волокита

Поводом для проведения очередного экспертного совета стала вопиющая ситуация, складывающаяся вокруг апелляционного рассмотрения дела экс-ректора Иркутского государственного технического университета Ивана Головных. Напомним, 8 июля 2016 года Свердловский районный суд Иркутска вынес оправдательное заключение по этому делу. Представители общественности, следившие за процессом с июня 2013 года, были уверены, что в апелляционной инстанции неприятных сюрпризов не возникнет.

В подкрепление позиции наблюдателей и неравнодушных граждан в СМИ региона было опубликовано открытое письмо, 76 подписей под которым поставили почетные граждане Иркутска, известные ученые, политики, общественные деятели. В письме речь шла об убежденности общественности в невиновности Ивана Головных, отсутствии состава преступления в его действиях и выражалась уверенность в справедливом апелляционном разбирательстве. Письмо также единогласно поддержал ученый совет ИрНИТУ, а исполняющий обязанности ректора Михаил Корняков подписал и открытое письмо, и блестящую характеристику на Ивана Головных для направления ее в суд. В этой характеристике факт организации экс-ректором строительства жилья ставится ему в заслугу.

Кроме того, губернатор Иркутской области Сергей Левченко не остался в стороне от данной проблемы. После обращения к нему группы ученых Иркутска он направил письмо министру образования России Ольге Васильевой. В нем он попросил рассмотреть вопрос о возможности отзыва апелляционной жалобы ИрНИТУ, дав положительный отзыв об Иване Головных как человеке и руководителе крупнейшего в Восточной Сибири вуза.

Однако апелляционные слушания, назначенные на конец декабря 2016 года, гладкими не оказались и добавили резонанса в это и без того громкое дело. С конца прошлого года по настоящее время состоялись уже три заседания — каждое из них оканчивалось тем, что председатель судейской коллегии Оксана Штыренко принимала во внимание формальные ходатайства представителя прокуратуры и на этом основании раз за разом переносила слушания.

«Очередное заседание апелляционной инстанции назначено на 14 февраля. Нас беспокоит затяжной характер разбирательств. Уже семь месяцев приговор Свердловского районного суда не может вступить в законную силу. Можно предположить, что любые затяжки в рассмотрении дела создают возможности для каких-то инсинуаций», — комментирует складывающуюся ситуацию Максим Орешкин. Адвокат напоминает также, что в июне будет уже четыре года с того момента, как длится уголовное преследование в отношении Ивана Головных.

«В настоящее время мы все еще полагаем, что в конечном итоге областной суд должен оставить в силе оправдательный приговор для Ивана Михайловича, поскольку оснований для отмены приговора нет, исходя из требований закона, — озвучивает Максим Орешкин свою позицию. — Вместе с тем уже возникают поводы для размышлений — как в действительности поступит суд? Если же состоится отмена решения Свердловского суда, то необходимо приготовиться к новому витку судебного разбирательства. Я уже не говорю о том, что областной суд может вернуть дело прокурору на новое расследование. Это превратится в процесс без конца и края. Безусловно, апелляционный суд это прекрасно понимает».

Существуют установленные законом сроки, а именно — апелляционной инстанции дается не более месяца на то, чтобы принять решение по делу. Поэтому не может не беспокоить возникающий вопрос правовой неопределенности. Кроме того, в законе существует такое понятие, как «разумные сроки судопроизводства». Нарушение разумных сроков предполагает выплату денежной компенсации человеку, если по уголовному делу происходит затягивание его рассмотрения более четырех лет. На практике же такие компенсации выплачиваются нечасто и в таком скромном размере, что полученные суммы не покрывают не то что моральных, но и понесенных материальных издержек. Причем выплата производится только в случае, если представители органов судебной власти придут к однозначному выводу, что сроки по такому делу действительно были неразумны.

Участники экспертного совета сходятся во мнении: затянувшиеся апелляционные разбирательства не что иное, как свидетельство слабости и несовершенства современной уголовно-процессуальной системы.

«Сегодня стоит прямо говорить о махровой волоките по данному уголовному делу. Если вспомнить практику Советского Союза по уголовно-процессуальному законодательству, то срок рассмотрения дела свыше 9 месяцев был возможен только по личной санкции председателя президиума Верховного совета СССР, — приводит доводы Юрий Курин. — На моей практике за 10 лет работы в прокуратуре я всего лишь один раз видел подобный документ из тысячи различных дел. Речь шла о знаменитой банде Солдатова, которая в 70-е и 80-е годы совершила несколько сот преступлений почти на всей территории Иркутской области. Длительность рассмотрения дела была обоснована большим числом эпизодов, экспертиз, количеством потерпевших, свидетелей и так далее. В деле Ивана Головных мы имеем одного обвиняемого, один эпизод, на территории, локально находящейся в пределах одного городского района. К тому же дело расследовала целая следственная бригада, не какие-то рядовые следователи. То, что сейчас происходит в суде, явно настораживает. Достаточно только с точки зрения судейских полномочий дать оценку тому, что есть в уголовном деле и взвесить справедливость оправдательного приговора, вынесенного районным судом».

Максим Орешкин отмечает: дело Ивана Головных может стать показательным тестом для российской судебной системы на предмет принципиальной возможности и эффективности защиты прав человека. Если этот тест будет провален, то станет очевидным факт, что необходимо внедрение каких-то новых правовых механизмов для разрешения подобных ситуаций. Ведь четкая и справедливая работа судебной власти — это свидетельство уважения к системе законодательства со стороны всех ее участников, неотъемлемая составляющая здорового общества и государства.

«Пока же мы можем только предполагать о причинах затягивания рассмотрения данного уголовного дела. И они могут быть связаны с вырабатыванием определенной согласованной позиции. Какой она должна быть, какие силы в этом заинтересованы — для нас вопрос открытый, — отмечает адвокат. — В любом случае отмена оправдательного приговора, чего добивается обвинение, может носить исключительно формальный характер, с целью затягивания принятия по нему итогового решения. Более полутора лет только судебных разбирательств, не считая двух лет предварительного следствия, более 60-ти томов уголовного дела и трех сотен допрошенных в суде и на предварительном следствии свидетелей не оставляют сомнений в том, что все что можно сделано, проверено, и возвращаться к пройденному бессмысленно с точки зрения здравого смысла и требований закона».

С точки зрения здравого смысла

Максим Орешкин откровенен — помимо обоснованного беспокойства о результате апелляционных разбирательств, наблюдающая за делом общественность тревожится и за состояние Ивана Головных: «Как в конечном итоге поступит суд — это один вопрос. Другой заключается в том, хватит ли Ивану Михайловичу сил, времени и здоровья на то, чтобы отстоять свое честное имя».

Обеспокоенность разделяет и Евгений Григорьев: «Родители, сибирская природа дали Ивану Михайловичу отличное здоровье. Однако как врач с 44-летним стажем уверяю, что выдержка органов и систем организма не беспредельна, в таких напряженных нервных условиях он испытывает постоянные стрессы. Это просто издевательство над человеком», — дает свою оценку член-корреспондент Российской академии наук.

«Можно предполагать, кто и чего добивается такими методами. У нас так устроена система, что если существует неоднозначное дело с проигрышными для обвиняющей стороны последствиями, то срабатывает механизм своеобразной защиты. Дело намеренно затягивается на годы, люди теряют к нему интерес, общественный резонанс потухает, а следственные органы того и ждут, что обвиняемый к ним придет и заключит своеобразную сделку. В профессиональной терминологии это называется «отмыть дело». Похоже, что в деле Ивана Головных кто-то этого и добивается», — считает Максим Орешкин.

Юрий Курин в свою очередь уверен, что подобные «грязные» дела зачастую возникают из-за отсутствия здравого смысла в правовой системе, наличия пробелов или противоречий в законодательстве: «В 50-е годы государство наделило вуз этим участком земли, в резолютивной части постановления было сказано: «для научно-исследовательских и социально-экономических задач выделить такой-то участок земли определенной площади». Это постановление должно быть первичным в данном деле, так как дает ответ на главные вопросы. Уклонился ли спустя годы ректор Головных от этого постановления, вышел ли за его пределы? Он построил жилищный комплекс, значительную часть фонда получил преподавательский состав. Убежден, что никакого проступка в действиях ректора не было, он подлежит оправданию».

По словам Юрия Курина, резонансные дела возникают в том случае, когда толкованием существующих пробелов в законодательстве начинают заниматься те, кто на это право не имеет: «Есть два типа толкования: доктринальное, когда законодательство толкует ученый, и аутентичное, когда трактует сам орган власти, который издал тот или иной закон. У нас же функцию толкования на себя приняли те, кто должен только применять закон. Но они не имеют права рассуждать на тему, «какой смысл вкладывали члены правительства Советского Союза, когда издавали постановление о наделении иркутского технического университета земельным участком. Но наш следственный комитет, прокуратура взяли на себя в этом деле функцию толкования. Причин тому несколько — это дело политизировано, возникло под административным нажимом определенных лиц».

Виталий Толстов отмечает, что при желании сегодня можно возбудить дело в отношении почти любого участника земельных сделок, произошедших в начале «нулевых». В то время существовало немало пробелов в законодательстве, которые сейчас при желании можно толковать как угодно. «Я знаю, о чем говорю, так как одно время работал в администрации Иркутского района в качестве первого заместителя мэра, а потом и исполняющим обязанности мэра, и мне приходилось заниматься земельными вопросами. И мне непонятно, почему в данном деле вину вменяют только Ивану Михайловичу? Ведь окончательное решение о выделении земельного участка принимали органы власти, а до этого происходил ряд согласований с участием массы чиновников».

«В том-то и дело, что избирательность органов следствия и прокуратуры бросается в глаза. Почему уголовное дело возбуждено в отношении только Ивана Головных? В эти же самые годы точно такая же практика решения жилищной проблемы применялась во всех вузах Иркутска. Точно так же строили жилье ИГУ, БГУЭП, Медицинский университет, Сельскохозяйственная академия. Но надзорные и следственные органы интересуются только ректором ИрГТУ. Разве это не дает повод задуматься?» — добавляет Юрий Курин.

Кто чего боится?

Интересный факт, проливающий свет на возможные обстоятельства, связанные с волокитой вокруг дела Ивана Головных, раскрывает академик Михаил Кузьмин: «Научная общественность с самого начала стояла на стороне Ивана Михайловича, пытаясь убедить следственные и надзорные органы в его невиновности. Когда дело было передано в прокуратуру, то я оказался на приеме у одного из руководителей прокуратуры Иркутской области. Ему было озвучено решение сотрудников кафедры уголовного права Российской правовой академии, в котором ученые мужи обосновали отсутствие состава преступления в действиях ректора, — вспоминает Михаил Кузьмин. — Однако наше обращение не впечатлило. Нам сказали, что люди науки — теоретики, ничего не понимают, а сотрудникам прокуратуры, как практикам, виднее. Считаю это неправильной позицией. До тех пор пока каждая инстанция процессуальной системы не начнет работать четко в своих полномочиях, определенных законом, мы будем наблюдать подобные дела. Важно, чтобы сегодня и суд понял, что он должен использовать только те законы, которые существуют, а не руководствоваться чем-то еще, чтобы вынести свое решение».

Позицию академика поддерживает Евгений Григорьев: «Пока в правовом поле будет существовать возможность предъявить несуществующую вину за несодеянное, мы будем пожинать подобные плоды».

Эвелина Секулович в свою очередь отмечает: похожие дела, в которых наблюдаются признаки правового нигилизма, ведутся не только в отношении частных лиц. Такая практика широко используется и в отношении предпринимателей. «Эта проблема касается всех. Я рада, что по делу Ивана Головных происходит заметная общественная реакция. Это определенным образом связывает руки тем, кто пытается повлиять на ход рассмотрения. Привлечение внимания к громким делам должно стать повсеместным явлением, это очень важно», — полагает она.

«Подобного внимания сейчас не хватает ситуации, разворачивающейся сейчас вокруг директора иркутской фабрики «Вид» Ирины Чекуленко. По заявлению некого гражданина о невыплате ему заработной платы в размере 60 тыс. рублей, Следственный комитет Иркутска проводит доследственную проверку. Изъяты документы, компьютеры, деятельность предприятия в какой-то период была фактически остановлена, — рассказывает Виталий Толстов. — Представители фабрики утверждают, что проверка проводится на основании ложного доноса: подавший заявление человек там никогда не работал. Казалось бы, сумма небольшая, факт невыплаты зарплаты отсутствует, однако это не мешает представителям органов следствия, по сути, кошмарить предприятие. Такое впечатление, что органы власти и предприниматели сегодня плывут в разных лодках, несмотря на неоднократные и однозначные высказывания президента и премьера России о недопустимости давления на бизнес». Поддержала Виталия Толстова и Эвелина Секулович, пояснив, что возникшая проблема с известной в нашей стране швейной фабрикой «ВиД», имеющей почти вековую историю, находится под особым контролем у уполномоченного по правам предпринимателей по Иркутской области. Общественность приложит все усилия, чтобы не допустить повторения «дела ректора Головных».

Максим Орешкин, отметил: «Сейчас никому из нас не нужно ни мести, ни чьей-то крови, ни реабилитации. У нас есть понимание того, что работала система, которая, как и все мы, имеет право на ошибку. Для этого, собственно говоря, есть суд, который не усугубляет ошибки, а исправляет их. Однако, судя по всему, кто-то думает обратное и пытается приложить максимум усилий, чтобы не допустить такой развязки».

«Думаю, что общественность будет и дальше пристально следить за ходом судебных разбирательств. Считаю также необходимым составить новое открытое письмо, в котором бы говорилось о необходимости взвешенного, беспристрастного рассмотрения дела Ивана Головных. Отдельно в этом письме стоит подчеркнуть недопустимость бесконечного переноса заседаний, так как это вызывает определенные вопросы. Все представители высших учебных заведений Иркутска подписали открытое письмо в защиту Ивана Головных. Я продолжал и буду продолжать активно поддерживать Ивана Михайловича и готов, если придется, от имени научной общественности зайти в самые высокие кабинеты государственной власти. Ведь так бесконечно это продолжаться не может», — резюмирует Михаил Кузьмин.

В заключение хотелось бы отметить, что, по общему мнению участников дискуссии, с вынесением оправдательного приговора по данному резонансному делу зародилась вера в Закон и справедливость, уважение к судебной власти. Вопрос теперь в том, сможет ли суд вновь проявить беспристрастность и объективность и тем самым реально повысить свой авторитет.

Александр Потапов