Украинский синдром

Теплый прием

Ситуация с украинскими беженцами, на первый взгляд, стабилизировалась. Перемирие, хоть и прерывающееся перестрелками, заключено, многие украинцы, искавшие спасения в России, потянулись обратно на родину. В регионах, куда приходили поезда с беженцами, тоже стало спокойнее. Если в конце августа — начале сентября все СМИ Приангарья писали о массовых приездах людей, то сейчас в информационном поле тихо. Норма Иркутской области по принятию беженцев, по распоряжению федеральных властей, составляет 2835 человек. В организованном порядке в регион уже прибыло 2774 украинца, так что мы практически все свои обязательства выполнили.

На самом деле украинских беженцев в регионе почти в два раза больше — начиная с марта к нам прибыли более 5,2 тыс. человек. Помимо тех, кто приехал организованно и был размещен в пунктах временного размещения (ПВР), люди приезжали и сами, в поисках лучшей жизни.

Иркутская область встретила беженцев тепло, несмотря на наступающие осенние холода. Были организованы девять пунктов временного размещения, людям оказали материальную, гуманитарную, медицинскую, психологическую помощь. Хоть на руки денег беженцам никто не давал — это категорически запрещено — но из резервного фонда Иркутской области специально для них были выделены средства на питание, проживание и переезды. «На каждого переселенца в день выделяется 800 рублей. На поддержку беженцев из резервного фонда было выделено 46 млн рублей, израсходовано уже 33 млн Кроме того, благотворители собрали еще 10,88 млн рублей», — отметил заместитель министра социального развития, опеки и попечительства Иркутской области Алексей Макаров. И это только финансовые потоки. А сколько теплой одежды, детских вещей, игрушек, канцелярских товаров и много другого было собрано — уже не счесть.

В режиме ожидания

С момента основных массовых приездов украинцев в Иркутск и Братск прошло два месяца. Часть беженцев уже начали осваиваться на новом месте. По словам Алексея Макарова, в ПВР сейчас находится 1817 человек, 900 человек из лагерей выехали — в основном это те, кто нашел работу и жилье. «Мы создали перечень вакансий, ориентированных именно на украинцев, он включает информацию о 3110 вакантных рабочих местах. К сожалению, с возможностью предоставления жилья семьям вариантов немного, всего 296. Уровень заработной платы также не очень высокий — от 12 до 25 тыс. рублей.

Хоть на руки денег беженцам никто не давал — это категорически запрещено — но из резервного фонда Иркутской области специально для них были выделены средства на питание, проживание и переезды – по 800 рублей в день на каждого.

Кроме этого, министерство проводило различные мероприятия, в том числе 49 ярмарок вакансий, в которых приняли участие 292 работодателя, предложившие в общей сложности 9,3 тыс. вариантов рабочих мест», — отчиталась в проделанной работе заместитель министра труда и занятости населения региона Елена Егорова. Несмотря на большое число предложений, работу себе нашли только 555 человек из ПВР и 114 человек, самостоятельно приехавших в регион, которые обращались в центр занятости, призналась Елена Егорова.

Основных причин, по которым украинцы не торопятся с поиском работы, две. Первая — профессиональная: среди приехавших много шахтеров, а в Приангарье вакансий для них нет в принципе. Вторая — экономическая: гражданам Украины, работающим в России, надо платить 30% НДФЛ от заработной платы. То есть утраиваться на «белую» зарплату украинцам невыгодно. Но есть и третья причина — банальное нежелание искать работу, пока региональное правительство обеспечивает людей кровом и едой. Это подтвердила Елена Егорова: «Есть те, кто вообще не желает работать. Люди заняли выжидательную позицию».

Волны интернет-негатива

Некоторая апатия украинцев в поисках работы подтверждается и другими людьми. «Мы были в одном из ПВР в Ангарске, предлагали 20 вакансий, в том числе с возможностью обеспечения жильем. Желающих работать особо не заметили. И специалистов почти нет. Люди находятся в каком-то ожидании», — рассказал о своем опыте заместитель гендиректора ЗАО «СЭРС» Лечи Курбанов. Полно подобных отзывов и в интернете — некоторые уже окрестили эти волны негатива «украинским синдромом». «Товарищи моей коллеги держат мини-ферму, предложили беженцам работу там (коров доить, стайки убирать) за 20 000 рублей в месяц (едой и жильем обеспечили), а они не захотели, сказали, что мало. Так что они ленивые нахлебники (не все, конечно, но многие)», — рассказывает на одном из интернет-форумов Иркутска пользователь TALLIA. «Это точно, им мало 20 т.р.! Я неоднократно слышала, что и от 30 т.р. отказываются и не хотят жить в пригороде и еще носы воротят от предоставляемого жилья!» — соглашается в комментариях Darina.

На встречах со мной наши граждане часто жалуются, что украинцев приголубили, а нас? Как бы на этой почве мы не дождались межнациональных конфликтов!

Обостряется дискуссия последним заявлением министра социального развития, опеки и попечительства Иркутской области Владимира Родионова. На прошлой неделе он сообщил, что пункты временного размещения граждан, прибывших из зоны боевых действий на юго-востоке Украины, в регионе не будут закрыты до тех пор, пока все вынужденные переселенцы не определятся с местом работы и проживания. Местные жители опасаются, что с такими темпами трудоустройства украинцы просто сядут на шею нашему правительству.

О том, что в будущем стычки между иркутянами и украинцами будут неизбежны, заявил и уполномоченный по правам человека в Иркутской области Валерий Лукин: «На встречах со мной наши граждане часто жалуются, что украинцев приголубили, а нас? Как бы на этой почве мы не дождались межнациональных конфликтов, — переживает омбудсмен. — Тех украинских граждан, которые не проявляют активности в поисках работы, надо предупредить, что мы не можем бесконечно их поддерживать, на это никаких денег не хватит».

Непорядочность как черта отдельных личностей

На одном из заседаний Общественной палаты Иркутской области муфтий Духовного управления мусульман региона Фарит Мингалеев рассказал, что к нему обращалась женщина из ангарского ПВР с просьбой помочь вещами для ее маленьких детей: «Она говорит, для взрослых вещи есть, а маленьким детям не дают одежду, подгузники, детское питание». Алексей Макаров, услышав это, практически взорвался: «Это неправда, все беженцы в пунктах временного размещения обеспечены всем необходимым, дети тоже. Детское питание, памперсы — все это выдавалось в первую очередь. К тому же из Ангарска эта женщина как-то должна была к вам приехать, значит, у нее были деньги на поездку в Иркутск, — размышлял чиновник. — Есть прослойка профессиональных попрошаек, которые надевают свои дежурные шорты и шлепанцы, ходят по учреждениям и говорят, что в ПВР ничего не выдают. Мы столкнулись с этим и в Братске, и в Иркутске. Но это неправда — люди обеспечены всем».

Но надо признать, непорядочных людей хватает и среди русских. На беде украинского народа пытались нажиться и наши сограждане — так, у АН есть информация о сомнительной общественной организации, организовавшей сбор средств в помощь беженцам, деньги с которой до заявленных адресатов точно не доходят. Но нельзя выливать потоки грязи и обвинений на всех украинцев только за то, что их соотечественники своими поступками дискредитируют целый народ. Остается надеяться, что сознательность переселенцев вырастет, и в ближайшее время они примут решение относительно своей дальнейшей жизни в Приангарье.