«У наших детей мультипликация должна быть не хуже»

— Сегодня вас называют главным режиссером пластилиновой анимации в стране. Чем обусловлена ваша любовь к этому материалу?

— Пластилин — вообще волшебный материал, очень живой, способный превращаться во что угодно. С другой стороны, это очень смешной материал, максимально карикатурный. Красивую принцессу из него слепить очень трудно, а вот какое-нибудь чудище или персонажа с огромным носом и большими глазами — запросто. Поэтому в своих фильмах мы с удовольствием оттягиваемся на разных монстриках. Кроме того, пластилин очень обаятельный. Я в детстве много лепил, целые армии делал из пластилина, и это у меня хорошо получалось. Хотя и не думал, что это когда-то станет моей профессией.

— И тем не менее стали режиссером.

— В 1990 году я пришел учиться анимации на студию «Пилот». И хотя по завершении учебы я 12 лет проработал мультипликатором в рисованной анимации, мне казалось несправедливым, что на самом «Пилоте» не занимаются пластилиновой анимацией, несмотря на то что руководил ею в то время Александр Татарский, автор таких шедевров, как «Пластилиновая ворона» и «Падал прошлогодний снег». Когда я потом пошел учиться на Высшие режиссерские курсы, то решил делать диплом именно в технике пластилиновой анимации, чтобы как-то продолжить эту традицию. Татарскому мой диплом понравился, и он предложил мне делать пластилиновые заставки к проекту «Гора самоцветов», который как раз в то время готовился к запуску. Особенность его состоит в том, что все мультфильмы там снимаются в разных техниках разными режиссерами, но чтобы как-то объединить их, мы решили делать к каждому мультфильму пластилиновую заставку, которая бы рассказывала о том народе, чья сказка будет на экране. «Гору самоцветов» мы снимаем до сих пор и сделали уже около 70 заставок в едином стиле к разным мультфильмам. Если учесть, что каждая из них длится полторы минуты, то можно сказать, что мы уже сняли полный метр. Кроме того, внутри проекта мы сделали пять пластилиновых сказок. Цифровые технологии позволили снимать большие объемы, и пластилин как-то вновь заиграл и снова стал популярен.

— В чем особенности работы с пластилином?

— С ним вообще всегда были большие проблемы. Например, когда Татарский работал над своими мультфильмами, он использовал обычный советский пластилин, который таял под софитами, бликовал, его приходилось пудрить, подкрашивать и так далее. Собственно, отчасти поэтому он потом и отказался от этого материала. А я когда начинал эту историю в начале 2000-х, просто пошел в «Детский мир» и купил все сорта пластилина, которые были в магазине. Их оказалось 17. Все попробовал, и больше всего мне понравился испанский пластилин Jovi для самых маленьких. С тех пор мы только с ним и работаем. Даже владелец этой фирмы к нам приезжал знакомиться. Правда, ни денег на фильм не дал, ни пластилина, к сожалению. Но местное представительство нам все же делает большие скидки, потому что на один фильм у нас материала уходит килограмм 800. Грубо говоря, привозят нам «Газель» пластилина, и примерно на год нам этого хватает.

— Получается, вы лучше чувствуете себя в коротком жанре?

— Да, мне нравится короткий формат, потому что пластилин такой насыщенный материал — мне кажется, тяжело смотреть длинные фильмы, сделанные из него. Лучше много маленьких, тем более что сейчас и время такое быстрое — все любят, чтобы было коротко и внятно. Да и вообще анимация — это короткое притчевое искусство, она должна быть концентрированной. Мы уже довольно много всего в этом формате сняли — сериал «Мульти Россия», «Пластилиновая азбука», и хотим продолжить работу в этом направлении. Хотим сделать для детей и «Веселый счет», и «Географию», и «Анатомию». Мне очень нравится идея про анатомию — думаю, детям будет ужасно интересно, да и нам тоже. Объемы нашего производства уже позволяют нам замахнуться и на полный метр. И идея уже есть — это будет «Пластилиновая планета», представляете, сколько всего там можно будет придумать?

— Значит, от других техник анимации вы сознательно отказались?

— Нет. Я с удовольствием продолжаю преподавать рисованную анимацию, и она из моей жизни не уходит. Будет возможность, и сам что-нибудь рисованное сниму. И вообще мне нравятся разные техники. Сейчас мы, например, снимаем сказку в технике сыпучей анимации — у нас там и крашеная манка, и песок, и чай, и кофе — все, что сыплется, идет в ход. Последний клип для группы «Несчастный случай» я снимал в технике пикселяции — Алексея Кортнева и Чулпан Хаматову, как кукол, двигали и снимали покадрово. Тоже очень интересный опыт был. Собственно, я и в своих пластилиновых мультфильмах постоянно использую другие техники — предметную анимацию, рисованную и так далее. Мне интересно ходить в разные стороны. Для анимации вообще характерно постоянное изобретательство. Мы в каждом новом фильме придумываем что-то новое, чего никогда не было.

— Если говорить о «Горе самоцветов», можно ведь сказать, что она стала первым проектом, благодаря которому авторская анимация получила огромную зрительскую аудиторию, пробившись на ТВ?

— Да, это заслуга Александра Татарского. Авторская анимация в России выжила в 90-е годы благодаря энтузиастам, но она всегда была неформатной, и сегодня тоже. А ведь мультипликаторам тоже хочется снимать не только авторские фильмы, на которые никто денег не дает, как правило. И Татарский придумал проект «Гора самоцветов», который имел приметы сериала, но при этом давал возможность разным режиссерам делать на нем свои авторские мультфильмы в рамках заданной темы. Получился такой хитрый обман системы, когда неформатную анимацию подогнали под удобную для телевидения форму. Это сыграло, и «Гору самоцветов» показывал Первый канал — с огромными рейтингами.

— А как вообще сегодня выживает авторская мультипликация в России? Если посмотреть программы Большого фестиваля мультфильмов, мы видим, что сейчас снимается большое количество замечательной анимации, которая получает призы международных фестивалей, есть замечательные студии, но большой аудитории они не имеют. На что живут мультипликаторы?

— Сейчас анимация выживает в основном за счет министерства культуры, которое финансирует авторское кино. И слава богу, что у страны есть своя культурная политика, которая направлена на поддержку российских авторов. А на телевидении очень мало мультфильмов, потому что в соответствии с законодательством их нельзя прерывать рекламными блоками. И потом на телевидении никому не нужны штучные патроны, всех интересует пулеметная лента.

— Получается какая-то пропасть между настоящим искусством анимации, которое в России есть, и тем, что показывают массовому зрителю.

— Потому что искусство и товар — это разные вещи. Продают то, что хорошо покупается. Но есть еще и такой момент, что продюсерам выгоднее сделать то, что проще, быстрее и дешевле, поэтому такой уровень и попадает в телевизор. И уже выросло целое поколение зрителей, которые готовы смотреть такой убогий продукт. Но я бы все-таки не рисовал такую страшную пропасть. Мы находимся в самом начале развития продюсерского кино, и постепенно зритель все же потребует более качественный продукт. А качество приходит как раз из авторской анимации, которая всегда была лабораторией большого коммерческого кино. Многие этого не знают, а я вижу в сериале «Маша и Медведь» целую кучу находок, почерпнутых из авторской анимации.

На самом деле происходит очень правильный процесс. Вот студия «Мельница», выпускающая полнометражные мультфильмы о трех богатырях и сериал «Лунтик», которым многие недовольны, зарабатывает на этом и может себе позволить профинансировать авторские проекты своих режиссеров. Главный режиссер этой студии — Константин Бронзит, каждый авторский фильм которого получает огромное количество призов по всему миру, а последняя работа «Мы не можем жить без космоса» вошла в том числе в программы Большого фестиваля мультфильмов в Иркутске. Это правильная и очень вменяемая политика. И за рубежом происходит точно так же — все большие студии дают своим художникам и режиссерам делать авторские фильмы, чтобы у них был творческий рост, и какие-то наработки из этого потом используют в коммерческих продуктах.

Многие режиссеры, особенно за границей, работают на коммерческих проектах или снимают рекламу, а потом на заработанные деньги делают свои фильмы. В России, например, Александр Петров (обладатель премии «Оскар» за мультфильм «Старик и море» — АН) снимает очень много рекламы, но все равно ему на свои фильмы не хватает, потому что у нас за это не так хорошо платят. У нас в стране на рекламе хорошо зарабатывают только рекламные агентства, а на кино — продюсеры, а не режиссеры. Дикий капитализм пока процветает. Но тут надо четко понимать — или ты зарабатываешь деньги, или занимаешься искусством.

— И не получаешь за него деньги. Значит, художник должен быть голодным, чтобы быть художником?

— Мне нравится другая новая поговорка: художника обидеть должен каждый. На самом деле все не так плохо. Абсолютное большинство людей работает на нелюбимой работе, а мы занимаемся любимым делом. Люди, работая в нелюбимой профессии, потом платят большие деньги, чтобы заниматься тем, что им действительно близко и интересно, а мы сразу занимаемся тем, что нам интересно, поэтому считайте, что у нас эти деньги вычли заранее.

— Получается, что сегодня авторскую анимацию широкому зрителю можно увидеть только на фестивалях, подобных БФМ, и в интернете, в котором ее чаще всего выкладывают незаконно. Как вы, кстати, относитесь к интернет-пиратству?

— Я не против этого. Главное, чтобы смотрели. Я же работаю прежде всего для зрителей. Тем более что на чистой анимации сейчас никто не зарабатывает. Все зарабатывают на продаже попутной продукции: тетрадках, игрушках и так далее. «Маша и Медведь», «Смешарики» живут только за счет этого. «Смешарики» даже бесплатно отдают мультфильмы на каналы, а у «Маши» бешеная монетизация за счет «Ютьюба», их канал — в десятке самых просматриваемых в мире. Там миллиарды просмотров, с каждого копейка капнет — и будь здоров. Так что на самих фильмах не заработаешь. Разве что полный метр, который может принести деньги за счет продажи билетов в кинотеатрах.

— Свои фильмы вы снимаете главным образом для детей. Почему вам интересно работать именно для этой аудитории?

— Видимо, я сам большой ребенок, и с самого детства мультфильмы были моим любимым зрелищем. Я вырос на прекрасной мультипликации. И, наверное, теперь хочу в некотором смысле вернуть долг — и мастерам, и своей родине. Хочется, чтобы у наших детей мультипликация была не хуже.

Антон Кокин