«У меня нет иммунитета к смерти»

— В Иркутской области много пациентов с заболеваниями крови?

— Достаточно часто встречаются разного рода анемии, а болезни крови с онкологической этиологией, по сравнению с другими патологиями, довольно редки (11-13 случаев на 10 тысяч человек). Наша больница первая в регионе начала проводить глубокую диагностику и лечение гематологических заболеваний. К нам обращаются пациенты со всей области, а также больные, которым требуется экстренная госпитализация.

— Получается, у врачей вашего отделения большая загруженность?

— Иногда приходится осматривать до 15 больных в день. Но специфика в том, что гематолог должен смотреть пациента более углубленно, чем терапевт. Ведь даже самые незначительные симптомы могут говорить о грозных осложнениях. Нужно проанализировать динамику анализов и физического состояния пациента. Любые сопутствующие диагнозы утяжеляют, а порой и маскируют основное заболевание. Поэтому важно отделить «зерна от плевел». Для этого, помимо общеклинических методов, у нас существуют и специальные, например пункции (исследование костного мозга). Эта манипуляция требует от врача определенного искусства. Одно неверное движение, и у человека могут возникнуть тяжелые осложнения, а иногда пациент может даже умереть.

— Из-за такой ответственности у вас руки не дрожат?

— Нет, иначе мне нельзя было бы работать в этой профессии. Любое вмешательство в организм связано с определенным риском. Но бывают случаи, когда без этого не обойтись. Это вопрос жизни или смерти. Например, пациентов с острым лейкозом может спасти только пересадка костного мозга.

— Для этой процедуры, наверное, нужны особые условия?

— Да, она требует максимальной стерильности. Пациент должен находиться в медицинском боксе. Это небольшое помещение со всем необходимым оборудованием, которое отслеживает малейшие изменения в состоянии больного. Также работает принудительная вентиляция — воздух проходит через особые фильтры и максимально очищается. Перед трансплантацией пациент принимает много лекарств, которые снижают иммунитет. Из-за этого он становится уязвим для любых бактерий, которые находятся на нашей одежде и коже, хотя для человека в обычных обстоятельствах совершенно незаметны.

— Как проходит сама трансплантация?

— Она разделена на два этапа. Костный мозг представляет собой «жидкий» орган, он осуществляет кроветворные функции и содержит большое количество стволовых клеток, способных к обновлению. Именно благодаря внедрению стволовых клеток здорового человека в организм больного возможно восстановить «неработающий» костный мозг. Сначала пациенту проводят так называемое кондиционирование — вводят лекарства, которые уничтожают больные клетки его костного мозга. И в это пустое пространство пересаживают костный мозг донора.

— Как это происходит?

— Донору дают препарат, который способствует выделению стволовых клеток в кровь. Затем его подключают к аппарату и забирают нужное количество крови. В этом аппарате стволовые клетки отсортировываются, и остальная часть крови возвращается донору. Затем собранный материал вводят реципиенту. Сама процедура пересадки напоминает внутривенное переливание крови и занимает около двадцати минут. Донорские клетки «заселяются» в костный мозг пациента и начинают нормально работать, производя новые здоровые клетки. В большинстве случаев человек выздоравливает. Около 30% больных умирают.

— В каких случаях исход операции может быть неблагоприятным?

— Это зависит от нескольких факторов. От состояния, в котором поступил больной, наличия сопутствующих заболеваний, иммунитета, а также от того, насколько совместим с ним трансплантат, как он приживается. Бывают случаи, когда организм начинает воспринимать пересаженные клетки как врага. Это называется реакция трансплантата против хозяина.

— Расскажите о пациенте, которому вы провели трансплантацию.

— Тридцатилетний мужчина даже не подозревал, что тяжело болен. В большинстве случаев организм может сам починить возникающие в нем «поломки». Но не в случае с онкологией. Вообще, симптомы лейкоза легко принять за обычное недомогание. Человек испытывает усталость, слабость, есть увеличение лимфоузлов, упорная лихорадка, высыпания на коже. Пациент поступил в больницу в тяжелом состоянии, с ярко выраженными симптомами заболевания. Мы провели исследование хромосом костного мозга и поняли, что химиотерапия в этом случае не поможет. Единственным спасением была трансплантация. Донором стал родной брат молодого человека, полностью с ним совместимый. Надо сказать, это достаточно редкая ситуация: 20% жителей планеты вообще не имеют совместимого донора.

— Как вы готовились к операции?

— Такие процедуры делают в крупных специализированных медицинских центрах Москвы, Санкт-Петербурга и Екатеринбурга. В Иркутской области же аллогенная трансплантация (от донора) сделана впервые. Мы прошли учебу в Санкт-Петербурге. Месяц занимались, ходили на лекции, изучали протоколы, по которым вели таких пациентов. В них даны схемы приема препаратов перед пересадкой и после нее, объясняется, как выхаживать больного после трансплантации. И на саму процедуру из Москвы к нам приезжал специалист по трансплантации, он наблюдал за нашими действиями, консультировал.

— А сколько медиков проводили трансплантацию?

— В целом, считая процесс подготовки, много. Целая лаборатория нужна, чтобы провести типирование (проанализировать, полностью ли соответствуют донорские клетки реципиенту). В подготовке была занята бригада медиков: врачи, заведующий отделением, заместитель главврача по терапии, младший медперсонал. Нужно было провести много работы, исследований, выверить совместные действия, выстроить алгоритм и хронологию действий.

— Как сегодня себя чувствует больной?

— Он все еще находится под наблюдением, его выхаживают. Заболевание было запущено, это была терапия спасения. В более легких случаях пациент проводит в стационаре около месяца. И после трансплантации 60-70% полностью выздоравливают. Без дальнейших рецидивов.

— Говорят, что у каждого врача есть свое кладбище пациентов… Как вы переживаете смерть своих подопечных?

— Смерть человека — это огромная трагедия. К этому невозможно привыкнуть. Нельзя от этого абстрагироваться. Чем дольше ты занимаешься больным, тем больше привязываешься к нему. И если исход лечения неблагоприятный, ты, конечно, переживаешь, прокручиваешь в голове — все ли сделал так, все ли препараты правильно давал? Это большой стресс. Я помню всех своих пациентов, которые умерли по тем или иным причинам. Врач не должен вырабатывать «иммунитет» к смерти. Ведь это может быть чревато тем, что он станет относиться к людям, как к неким обезличенным единицам. А с таким отношением можно упустить в лечении что-то важное.

— Как вы думаете, прав ли был Гиппократ, сказав, что медицина — это мудрость?

— Без мудрости нет врача. При постановке диагноза и назначении лечения необходимо учитывать множество факторов. Нужна врачебная интуиция, знания, опыт. Важно быть психологом, поддерживать больного. Представляете, человек жил нормальной жизнью и вдруг узнает, что тяжело, возможно смертельно, болен. Что ему надо соблюдать особый режим, ограничивать себя в перемещениях, питании. Для него вся жизнь, по сути, переворачивается. Кто-то впадает в депрессию, замыкается в себе. Но если не дать такому больному надежду, не поддержать в борьбе с болезнью, то и процент осложнений будет возрастать, и само лечение не даст нужного эффекта.

— Слышала мнение, что профессия врача, особенно того, кто сталкивается с онкологическими больными, психологически тяжелая и депрессивная. У вас бывают моменты, когда хочется поменять сферу деятельности?

— Наверное, у каждого такое бывает. У меня такое случается, когда три недели сражался за жизнь пациента, но он не выжил. Приходишь домой опустошенный, сидишь один, не хочется никого видеть. Но потом мысленно разбираешь ситуацию и просто работаешь дальше. Огромный стимул дает общение с людьми, которых ты вылечил пять-десять лет назад. Вот недавно приходила молодая женщина, которая попала к нам десять лет назад с острым лейкозом. В течение двух лет она проходила лечение. После химиотерапии мы ее всем отделением выхаживали. Кормили с ложки, как ребенка, обтирали, уговаривали, ругали, когда не хотела есть. Но девушка вылечилась. И пришла к нам на последнем месяце беременности. Родила здорового мальчика. Вот в таких случаях понимаешь, что все твои усилия, старания, бессонные ночи были не напрасны.