Татьяна Казакова: «Движение — жизнь. И чтобы ни дня стагнации»

Special Review: Вы пришли в бизнес очень рано — в 22 года. Взялись за перевозку фруктов из стран Средней Азии — такого до вас в Иркутске никто не делал. Эта поездка была везением или целенаправленным шагом?

Татьяна Казакова: Я была категорически не согласна, что в Иркутске зимой нет свежих овощей и фруктов, были только яблоки и груши. Мы первый раз на Рождество попробовали привезти виноград. Не все прошло удачно, но тем не менее мы стали первопроходцами — именно после нас стали возить свежие овощи и фрукты другие предприниматели. Эта поездка была целенаправленным шагом, мы планировали на этом заработать — и заработали. Это была первая бизнес-сделка, хотя, собственно, в 1986 году понятия «бизнес» как такового практически не существовало.

В тот период работа была интересная — мы по два месяца жили в Узбекистане и Таджикистане, потом на месяц приезжали домой. И, главное, поездки оказывались удачными и прибыльными. У нас, людей с советской ментальностью, вызывало шок, что мы можем абсолютно законно заработать миллион долларов! Тогда это были заоблачные суммы, об этом даже думать никто не мог. А мы не просто думали — мы на это замахнулись, и спокойно к этому шли.

SR: В странах Средней Азии не привыкли иметь дело с женщинами. Вам мешал этот стереотип?

Т.К.: В начале работы у меня были две сложности: возраст и пол (улыбается). В странах Средней Азии бизнес всегда был с мужским лицом, вести дела с женщинами там было не просто странно, а вообще не принято. Но меня везде сопровождал муж. Он не занимался бизнесом, но везде ездил со мной — для защиты. В те годы русской женщине одной было опасно появляться в тех странах — уже случились события в Бухаре, когда нескольких наших соотечественников лишили жизни. Было действительно страшно. Но кто не рискует, тот не пьет шампанского, правда? Я уже в те годы была рискованным человеком: быстро принимала решения — быстро их исполняла. Я вообще считаю, что длительные проекты в бизнесе чаще всего не будут жизнеспособны.

Я работала и училась одномоментно. Работала нормировщиком, а в трех местах подрабатывала уборщицей. С 6 утра до работы и вечером после. У меня вообще не было свободного времени. И я считала и до сих пор считаю это нормальным.

SR: Но есть проекты, которые нуждаются во времени — например, строительство чего-то масштабного в любом случае невозможно осуществить быстро.

Т.К.: Конечно, есть исключения. Например, Олимпиада в Сочи, которую готовили несколько лет. Вся страна верила в этот проект и, несмотря на разного рода скандалы, в итоге объединилась вокруг него, поддержала, все россияне в нем участвовали. Но это событие глобальное, мирового масштаба. А небольшие проекты нужно реализовывать быстро, иначе они умрут, так толком и не родившись.

Пример тому — проекты в нашем регионе. Их было множество. Например, агломерация, так называемый «Большой Иркутск». В течение нескольких лет он обсуждался и в правительстве, и в средствах массовой информации, и на различных форумах — обсуждения длились без остановки. И что теперь? Проект остался в анналах истории. Та же ситуация и с особой экономической зоной туристско-рекреационного типа «Ворота Байкала». Сколько времени обсуждалось ее строительство — семь, восемь лет? Сколько раз переносили место? В свое время мы построили первые объекты высокого туристического уровня в Листвянке, чтобы показать, насколько они востребованы. И мы доказали это. Вложили огромные деньги, занялись проектом развития поселка с точки зрения туризма. Это могло бы стать отправной точкой для туристической зоны. Но в итоге право стать площадкой для осуществления проекта у Листвянки отняли. Сначала «Ворота Байкала» перенесли в Большое Голоустное, потом в Слюдянский район.

Да, сейчас наконец-то идут подвижки, в этом году собираются вкладывать средства в строительство инженерных сетей. Я буду очень рада, если проект наконец-то будет воплощен в жизнь — и не только потому, что у «Байкальской визы» есть там свой актив, гостиница «Белый соболь». В первую очередь я буду рада за сам Байкальск — городу необходимо развитие, новые рабочие места.

Амбиции — это хорошо, но нужно понимать, что для того, чтобы заработать и удержать состояние, нужно много и долго трудиться, постоянно самосовершенствоваться.

SR: Но жители Байкальска не хотят идти в сферу обслуживания.

Т.К.: Это правда. Все, кто работает сегодня в «Белом соболе», прибыли из Иркутска. В Байкальске молодежи не осталось — все они уехали в поисках работы и лучшей доли, а бывшие сотрудники БЦБК считают работу в сфере услуг не просто не престижной, а постыдной, и ломать себя не хотят. Это проблема всей нашей страны: у нас нет понимания, что обслуживание — это полноценная профессия, которой надо учиться и которую обязательно надо любить. В Европе это поставлено на правильные рельсы: там в гостиничном и ресторанном бизнесе люди работают по много лет, и делают свое дело с удовольствием.

Сегодня с кадрами вообще проблема — и у нас в туристической отрасли, и в других сферах. Амбиции молодежи не соответствуют стоимости ребят как специалистов. Выпускник вуза не может претендовать сразу на должность директора, управляющего рестораном или главного бухгалтера с соответствующей зарплатой. Компаниям приходится вкладывать во вчерашних студентов очень много времени, денег и сил, чтобы обучить их реальной профессии. Молодежь этого не понимает и мечтает, что будет зарабатывать миллионы. Амбиции — это хорошо, но нужно понимать, что для того, чтобы заработать и удержать состояние, нужно много и долго трудиться, постоянно самосовершенствоваться.

SR: Но вы тем не менее в 22 года задумывались о миллионе.

Т.К.: Я работала и училась одномоментно. Работала нормировщиком, а в трех местах подрабатывала уборщицей. С 6 утра до работы и вечером после. У меня вообще не было свободного времени. И я считала и до сих пор считаю это нормальным. Мама приучила меня к этой мысли. Она ухаживала за нами до поздней ночи: мы, дети, шли спать, а она стряпала булочки, готовила, шила, стирала. Ложилась в час ночи, вставала в шесть утра. Она своим примером научила нас трудиться. И я всю жизнь так и прожила.

SR: Когда-нибудь в бизнесе мешал тот факт, что вы женщина? К вам всегда относились серьезно как к деловому партнеру?

Т.К.: Будут к тебе относиться серьезно или нет — тут все зависит от женщины. Я по натуре настоящий мужик (смеется). Мама всегда говорила, что отец, видно, очень пацана хотел. Есть такой тип женщин, которым ближе мужское поведение, и среди моих знакомых таких немало. Когда мы встречаемся, мы не болтаем о косметологах и новых платьях, все разговоры сразу перетекают в серьезное русло — политика, экономика, бюджет, бизнес.

SR: Но при наличии жестких черт в характере и мужского стиля поведения вы остаетесь женщиной: замечательно выглядите, у вас есть семья, муж, дети. Как в этом плотном графике вы находите время на себя?

Во сколько бы я ни пришла домой вечером, я не буду лежать на диване. Цветы поливаю сама, готовлю сама. Ложусь поздно, встаю рано, сплю около пяти-шести часов. Думаю, труд — это и есть секрет успеха для всех сфер жизни, и для профессиональной, и для личной.

Т.К.: Ночью. Чаще всего время на маникюр и прочее появляется, когда за окном давно стемнело. И готовлю я ночами: недавно у моего мужа был день рождения, и я в ночь с воскресенья на понедельник готовила ему торт — надо же сделать ему приятное, поздравить с самого утра. Я вообще никого не допускаю до кухни. В доме есть горничная, она занимается уборкой, но готовлю я всегда сама. Я не позволяю никому кормить свою семью. Когда меня спрашивают, с чем пирожки или борщ, я всегда отвечаю: «С любовью!»

SR: Что вам нравится готовить? Есть любимые рецепты?

Т.К.: Я люблю русскую кухню. Пирожки, шанежки, рыбный пирог, борщ — то, чему мама и бабушка научили. Новые веяния — блюда итальянской или японской кухни — умею готовить, но семья предпочитает простую еду. У нас дома все свое: есть большой огород, на нем в основном возится мама, но и я немного помогаю, в начале лета — когда высаживаю цветы. И делаю это с удовольствием. А по приходу осени начинается сбор урожая и консервация — у нас много своих вареньев и соленьев, весь погреб заставлен баночками домашнего производства.

SR: Вы всегда так активно занимались домом, или время на это появилось недавно?

Т.К.: Нет, у меня всегда хватает времени и на работу, и на семью. Это у меня тоже от мамы. Ей сейчас 78 лет, и она до сих пор ведет активный образ жизни — возится в огороде, занимается домом. Когда мы переехали в свою усадьбу, среди соседей даже слухи ходили, что я специально включаю фонари по ночам и заставляю маму работать на грядках. Я ее даже просила: «Заходи домой по-хорошему, не позорь меня». А она всегда отказывалась: ей труд в радость, она на лавочке с семечками сидеть не хочет. И я точно такая же. Во сколько бы я ни пришла домой вечером, я не буду лежать на диване. Цветы поливаю сама, готовлю сама. Ложусь поздно, встаю рано, сплю около пяти-шести часов. Думаю, труд — это и есть секрет успеха для всех сфер жизни, и для профессиональной, и для личной.

SR: Хватает шести часов на сон?

Т.К.: Не всегда. Встаю я тяжело, но как только обольюсь холодной водой — сразу просыпаюсь. Есть несколько отдушин — например, летом мы живем на корабле, я там отдыхаю душой. Очень люблю баню, люблю париться. Вот мой отдых. А две недели или хотя бы неделю лежать на пляже я не смогу — схожу с ума. Поездки, конечно, есть, но их нельзя назвать отпуском — отдых всегда сопряжен с делами. В общем, движение — жизнь. И чтобы ни одного дня стагнации — я боюсь этого.

SR: В семье у вас есть разделение, кто главнее, вы или муж?

Т.К.: В семье главный муж, но все важные вопросы — например, какую линию воспитания выбрать для детей, — мы всегда проговариваем совместно. Сегодня я все чаще вспоминаю народную мудрость: муж — голова, а жена — шея. И иногда применяю эту женскую хитрость. Но так было не всегда. Раньше я была более резкой, сказала — как отрезала. Женская мудрость приходит с годами.