Тайны древних Байкальских городищ

Где-то там, на холме…

Каменная кладка возвышается на вершине холма. Кое-где перемежается земляными валами. Такие сооружения часто встречаются в Ольхонском районе, получили они название Байкальские городища. Ненаблюдательный путешественник скорее примет их за элементы байкальского природного ландшафта. Однако вердикт иркутских археологов однозначен: это дело рук человеческих. Наследие кочевых племен.

Оговоримся сразу, что похожие горные укрепления встречаются по всей Евразии, но среди массы подобных исторических памятников самыми известными, введенными в научный оборот, являются как раз Байкальские городища (местное бурятское население их называет на монгольский лад «сэбэ»— «крепость») и очень схожие с ними Хакасские све («све» с хакасского — «крепость»).

В Приангарье, по подсчетам археологов из Иркутского политехнического университета, 84 таких объекта. В республике Хакасия — чуть более 50. Каменные сооружения размещены на пограничных зонах — между степями и горными областями. В Иркутской области они в основном сосредоточены в Маломорской части Байкала, в Хакасии — на Минусинской котловине.

До 70-80-х годов эти места стоянок кочевых племен практически не изучались. Дело в том, что расположены крепости, как правило, на большой высоте (мысы, вершины холмов — 50-350 м), лишенной растительности, поэтому считалось, что культурный слой там не образован, и раскапывать землю в поисках каких-либо исторических находок бессмысленно.

При столкновении с такими тайнами просыпается естественное любопытство, которое порождает логичные вопросы — для чего вообще были нужны такие каменные крепости? Как и кто их использовал? К счастью, ученые не меньше, а, может, даже больше простых обывателей подвержены такому качеству, как любопытство. Поэтому и удалось найти ответы на некоторые вопросы.

Свято место

Долгое время в научной и художественной литературе позиционировались эти объекты как горные укрепления монгольского времени, которые использовались в качестве убежища небольшими кочевыми племенами от более крупных народов. «Пишет, к примеру, об этом в «Сибирских историях» известный историк, археолог Иоганн Фишер», — рассказывает собеседник «ИО. Сибирь» — доцент кафедры археологии и этнографии Хакасского госуниверситета Андрей Готлиб.

Однако сибирские ученые пришли к выводу, что версия такая — ошибочная. Они уверяют, что каменные крепости имели совсем иное назначение — сакральное.

«Если говорить о сооружениях в Ольхонском районе, то слово «городища» применительно к ним не совсем верное.

На самом деле древние племена использовали эти территории для проведения ритуальных обрядов, посвященных силам природы. В первую очередь — верховному божеству Тенгри, символизирующему небо»,

— считает профессор Иркутского госуниверситета, историк Артур Харинский. Он отмечает, что божество такое почиталось и у монголов, и у гуннов. В знак преклонения перед ним весь род собирался и проводил ритуал жертвоприношения у костра. Такие площадки иркутские ученые обнаружили рядом с некоторыми городищами.

«Получается, стены эти — возможность оградиться на какое-то время от окружающего мира, создать собственное пространство. Все равно, что поставить палатку в чистом поле», — добавляет Андрей Готлиб.

Почему археологи-современники версию своих предшественников о крепостных сооружениях, защищающих кочевников, забраковали? Дело в том, что взять такое све будет элементарно просто, уверяют сибирские ученые. Во-первых, в большинстве случаев расположены огражденные территории далеко от источников воды, длительной осады кочевники без питья не выдержат. Кроме того, стены, хоть и достаточно толстые — 1,5-3 метра, не очень высоки — в среднем 2,5 метра, поэтому едва ли защитят от набегов. Не нашли археологи и артефактов, свидетельствующих, что были организованы на этих площадках полноценные поселения, то, что как раз подразумевается под словом «городища». На отдельные площадки, расположенные на высоких горах, забираться приходится полтора часа — проверили на своем опыте исследователи. «Каждый день так домой не набегаешься», — резюмирует Готлиб.

Объединить усилия

Однако нет точного ответа у ученых относительно времени строительства сооружений, не знают они, за кем закрепить авторские права на эти древние архитектурные объекты. В общем, как это часто бывает — вопросов стало еще больше, а ответы пока не найдены. Только осторожные гипотезы.

Так, исследователи из политехнического института на вопрос, кто же мог проживать в Байкальских городищах, дают ответ уклончивый, но, надо отдать должное, неоспоримый.

«Любое население, кочевавшее здесь, так или иначе можно считать предками ныне живущих людей. Сложно сказать, что это за народы по этнической принадлежности», —

говорит профессор Харинский. Датирует эти объекты историк концом первого тысячелетия до нашей эры и началом второго тысячелетия нашей эры.

Схожие с Хакасскими традиции по организации культовых мест натолкнули Артура Харинского на мысль, что ритуалы зарождались параллельно — как на востоке, в Иркутской области, так и на западе — в Хакасии. А вот Андрей Готлиб интерпретирует сей факт немного осторожнее — традиции, как отмечает он, появились на западе, и «вектор их распространения шел на восток». «Это не означает, что народы, проживающие на вашей территории (Иркутская область — «Иркутская область. Siberia»), их переняли. Скорее всего, здесь, у вас — восточная зона распространения традиций», — добавляет он.

Единственный способ расставить все точки, уверены иркутские и хакасские ученые, очень прост — больше копать. Их коллеги-археологи из других регионов уже не так скептически настроены к проекту, даже рекомендуют усилия специалистам Иркутской области и Хакасии объединить.

«Теперь эти памятники можно рассматривать в новом, едином контексте. И он позволит решить региональную и межрегиональную проблему. Сходства, которые после многолетних исследований установлены между этими памятниками, свидетельствуют о том, что изучать их далее надо в новом, едином контексте», — комментирует археолог из Томского госуниверситета Юрий Ожиредов.

Священный Манхай

Одно из известных древних городищ Иркутской области расположено в Усть-Ордынском бурятском округе. Это одна из священных гор Прибайкальской земли Манхай. Городище Манхай датируется концом I века до н.э. — началом I века н.э. Писаницы — концом I века н.э.

Вершина мыса — все равно, что гигантская шахматная доска — усеяна «квадратами» просевшей земли. Это следы старых раскопок археологов. Они, к сожалению, никаких артефактов или записей о своих работах, проводимых в 70-е годы, коллегам-современникам не оставили. Раскопками руководил тогда известный историк Михаил Аксенов. Открыл же городище и начал изучать его в 20-е годы XX века один из первых археологов в нашем регионе — Павел Хороших. Он описал и скопировал петроглифы, которые обнаружил на Манхае и Манхае II (соседняя вершина, на ней рисунки давно уничтожены). Часть из его работ хранится в музеях Усть-Ордынского и Иркутска.

Гору Манхай почитали не только древние кочевые племена, но и нынешнее поколение бурят. В этих окрестностях начали возрождаться бурятские традиции — проведение шаманского ритуала тайлаган. Для этого на священной территории должен собираться весь многочисленный род, который организует обряд. Так, например, в 2007 году пришло на празднество около 400 человек. Сопровождается ритуал жертвоприношением.

В костер, как правило, кладут животное — коня, барана, которое обжаривают и частично съедают. Часть же — приносят в жертву Великому духу.

Широко проводился этот обряд у Манхая вплоть до начала XX века. Специально для этого, по словам Харинского, даже было построено несколько ритуальных сооружений. С приходом советской власти на обряд было наложено табу.

Заезжают на гору также туристы, желающие полюбоваться красотами природного ландшафта и следами жизнедеятельности предков. Священная гора — нечто вроде смотровой площадки на вершине небольшого мыса. Необыкновенный вид, открывающийся с нее, привлек бы, пожалуй, и пейзажистов: серпантином вьется река Куда, вдоль скалистого берега — «плакучие» кустарники и деревья, склонившиеся к воде.

Артур Харинский, работающий на этом археологическом объекте уже много лет, рассказывает о петроглифах на Манхае. Изображения всадника на коне, верблюдов, животных, похожих на бизонов, грациозных лошадей. На сегодняшний день галерея древних рисунков на Манхайском городище, по словам Харинского, очень скромная.

«Если посмотреть из космоса на землю — в обозримом пространстве просто не найдешь второго такого существа, как человек. С этапами его развития в разные периоды мы знакомимся через археологию. Такие объекты, как Манхайское городище, к примеру, рассказывают об эстетике, культуре, но в большей степени — о социальных процессах общества того времени. Благодаря исследованию подобных объектов у нас есть возможность определить цикличность происходившего и посчитать шаги дальнего развития общества. К сожалению, эта мысль пока еще только зарождается в наших умах», — делится своими мыслями начальник отдела археологии Службы по охране объектов культурного наследия Иркутской области Михаил Скляревский.

Анна Павлова