Страна исчезающих карагасов

Горная Тофалария — заветная мечта многих путешественников. Труднодоступность этих мест по-прежнему оставляет за Тофаларией почетное звание самой неизведанной, «туманной» территорией Иркутской области. Для многих туристов, ученых, исследователей мечта прикоснуться к тайне остается несбыточной. Корреспонденту «Иркутской области» повезло больше.

Идейный вдохновитель

У туристов, чьей мечте суждено сбыться, маршрут в эти по-настоящему дикие места Иркутской области может пролегать через Нижнеудинский район. В зависимости от времени года, по горным рекам на лодках, через зимник или, как в старой песне, — только самолетом. Так можно добраться до населенных пунктов страны Тофаларии — Алыгджера, Верхней Гутары, Нерхи. Другой путь — зайти в Саяны со стороны Тулунского района. Тропы, подсекаемые множеством горных ручьев и рек, уведут путника в неизведанные таежные места.

Антон Горбунов, уроженец Тулуна, проживающий в Красноярске — счастливый представитель мира цивилизованного, ему довелось оторваться от привычной реальности и побывать в Тофаларии. Первая поездка состоялась в 2011-м, затем зимой 2012-го. Удалось ему пообщаться с местными жителями, среди коих остались еще представители вымирающего народа — коренные тофалары (карагасы — по старому), познакомиться с их традициями, бытом. Он признается: отличить тофа от метиса может теперь с первого взгляда. И не понаслышке знает о тонкостях организации оленьего «транспорта», применяемого тофами. Вместе с ними собирал Антон в горах «каменное масло» — минеральное вещество с целебными свойствами. И вот сейчас третья, летняя экспедиция. Вместе с Антоном 10 человек, таких же энтузиастов.

Цель путешествия — найти таинственные сооружения: подковообразную каменную кладку на склоне Хан-Бургута, дольмен к востоку от священной для тофов вершины Алхадыр и остатки древней каменной тропы. «Подсказал» дорогу нижне­удинский краевед Михаил Пугачев. «В последнее время мои поиски сосредоточились на изучении каменных сооружений на Ханбургутском и Булгутуйском хребтах (это водораздел между притоками рек Уды и Ии). Эти сооружения своеобразны и удивительны. И нигде в литературе о них не упоминается», — писал он при жизни в статье «Итоги моей работы».

Один на один с тайгой

Точка начала экспедиции — база «Тофаларский кордон», распложенная на шумном Барбитае (приток Ии). На кордоне путешественники обзаводятся главным в тайге транспортом — конным. Идея отказаться от него и следовать пешком уже через пару дней пешего пути может показаться безумной. Дело не только в расстоянии и тяжелых рюкзаках. Одних только переходов через горные источники, питающие водами Барбитай и Ию, в день можно насчитать до семи-одиннадцати. Дорог же, в привычном для городского обывателя понимании, здесь нет. К услугам путешественников иные «мощеные улицы», проложенные когда-то тяжелой и очень тяжелой техникой по крутым склонам, пересохшим руслам рек, а также охотничьи тропы, тропки диких животных.

К началу второго дня путешествия выходим на реку Желос, вливающуюся в Барбитай. Здесь, еще невысоко в горах, но уже далеко от цивилизации, живет известная среди охотников персона — отшельник, приехавший больше 20 лет назад из Московской области. «Видать, что-то нашкодил и сбежал. Когда подвыпьет, рассказывает немножко о прошлом», — сообщает Дмитриев. Зимовье старика спряталось под цветущей черемухой. Подойдешь ближе и замечаешь, какое оно крошечное. Не всякий сможет развернуться в избе, чтоб не задеть что-то вокруг. Деревянные стол и лежаки, потемневшие снаружи от времени и стихий, внутри — от того же времени и копоти, которую сеет железная печка — главные предметы аскетичного интерьера. Жизнь здесь не столь безлюдна, как может показаться. Регулярно заезжают переночевать «временные» соседи — охотники и рыбаки. Они оставляют продукты, муку. Старик печет им хлебные лепешки на дрожжевом тесте — вкусные и сытные.

Подобное отшельничество в тофаларских землях не исключительное явление.

Охотники в тайге проводят времени не меньше любого отшельника. Наш проводник — из таких потомственных охотников. Осваивать ремесло, ставшее потом занятием жизни, начал с дедом в раннем возрасте. Как и подобает настоящему охотнику, сказочник и рассказчик Дмитрий — первоклассный. Публичный политик со стажем не менее 20 лет позавидует такому самобытному мастерству. Во время привалов, вечером у костра вспоминает он не без гордости свои курьезные приключения в лесах Тофаларии и развлекает ими путешественников.

— С дедом мы пошли в тайгу на медведя. А он меня отправил берлогу искать, а со мной мужика отправил. Идем мы, я говорю: «У тебя сколько патронов?». Он говорит: «Пять». Я говорю: «У меня патрончики кончаются, пошли отсюда, а то медведя встретим, я убегу, а тебя-то пухлого догонят. А сам я раньше худой был, это теперь разжирел. Спускаемся мы в дергавцы. Там дед сидел, говорит: «Че?». Говорю: «Круг 300 метров делали. След (зверя — прим. автора) есть». Ну и все, смотрю, на следующий день старый встает, сразу подсекаю, что он сделал — коней запряг, мешки салафановые собирает. Пошли мы туда (к берлоге — прим.), подходим вчетвером. У нас было 13 собак…

— Сколько-сколько? — не верит своим ушам один из участников летней экспедиции, сотрудник Тофаларского кордона Сергей Безотечество.

— 13! — невозмутимо отвечает рассказчик, — иду с дедом. Белочку — чик, белочка упала. А меня взади прутом — бац! Дед стоит. Я говорю: «За что?». Ты, говорит, куда пришел, белковать или медведя стрелять? Ну, все, идем дальше. Дядька Полетай в сторону отходит (Полетаев — фамилия — прим. автора). Дальше-дальше отходит. Все собаки, главно, за нем. Я-то помоложе, прыг-прыг по корчам — смотрю. Деда — «Фью» — свищу. Дед: «Че?». «Он мох рвал». Подходим. Выворотень такой, подвыворотень. Яма. Дед говорит: «Берлога. Колю надо ждать (Полетаева — прим.)». А мне ж любопытно со стороны. Говорю: «А че ждать. Вон он лежит (медведь — прим)!» А у меня тозовка была. На низу 28-ой калибр, а наверху — тозовка. Я перепутал предохранитель, перевел на тозовку и ему в зуб кааак дал! Медведь за мной. Я за дедом. Дед падает. А нас трое там было — дядя Саня. Он как деранул, весь ольховник попереломал. И пальба началася! Потом минуты три перетишье, и потом — маты. На меня. Медведя, конечно, убили — там кто куда попал. Я там еще один раз стрельнул. Ну, медведь был не сильно здоровый — 300-350 килограмм. Это первый медведь мой был.

Таежный ресурс

Конный маршрут по горам продолжается. Кони идут не торопясь, иногда спотыкаются. На тропе это нестрашно. Неуверенная поступь четырехкопытного друга вызывает беспокойство у неофита в горах, когда встречаются водные переправы. Конь спотыкается о валуны, скрытые вод водой, и, если чуть зазевался, можно слететь в воду. Будь то ручей или небольшая река — все изменится, едва пройдет в Саянах дождь. За считанные часы водная система преображается, прибывающая вода бурлит, шипит и пугает неотвратимостью начавшегося процесса. Стремительно наполняются ручьи, тяжелеют, становятся полноводными и быстро-быстро направляются вниз, питают малые реки, затем — большие. Опытный проводник знает — надо торопиться. Промедление всего на час может изменить все планы.

Однако теплых, даже жарких дней за время путешествия оказалось больше. Можно было наслаждаться красками летних пейзажей. Июнь в лесах Тофаларии — это прежде всего цветущая кашкара, по-научному — рододендрон золотистый, бледно-желтые цветы его образуют кудрявые кружевные букеты на низких кустах. Золотистому рододендровому ковру сплетенных между собой кустов нет конца и края. Он окутывает старые толстоствольные кедры, выпускающие наружу корни, и угрюмые темные ели, словно копья, разрывающие голубое небо. Тут же — ярко-розовые цветы бадана. И первое и второе растения — лекарственные.

Заготовкой лекарственных трав некогда в Тофаларии занимались в промышленных масштабах. Все это было в 90-х, отложивших свой отпечаток на всем. Наш караван неожиданно выходит на обширную поляну, где стоят полуразвалившиеся деревянные домики и постройки для промнужд. Бывшая заготовительная база. Жизнь кипела тут, собиралось до 200 человек, но все в прошлом. Орехи, травы заготавливали русские, пушнину в основном тофы. Добытый таежный ресурс поступал на базу, затем прилетал вертолет и увозил все на большую землю. Раньше так было часто. «Мой дед рассказывал: вызвал вертолет и увез коня с травмой», — повествует Дмитрий. Теперь над тофаларской землей вертолет летает за 80 тысяч рублей в час. Таковы коммерческие тарифы…

Дмитрий Дмитриев, кстати, успел поработать на благо государства: сушил орехи. «Две пары сапог за неделю износил, столько пересушил на сушилке!» — заверяет он. На базе застали еще одного жителя Тофаларии — сухощавый лет пятидесяти мужик Леха в тельняшке. Стаж Лехи в качестве отшельника по местным меркам невелик — год, но он в тайге не на ПМЖ, а на заработках — добывает орех.

Время собирать камни

Поднимаемся выше в горы, зеленый лесной «пояс» остается позади, теперь Саяны показывают путнику другой свой наряд — «шапку» из жесткого мха, кустарников, синих неопознанных цветов. Здесь же — ароматный сагандайля (рододендрон Адамса). Дорога, проходящая по склонам вершин, уже не каменистая, а мягкая. Копытным идти становится легче. Ступают кони и оставляют оттиски — по четыре копыта на каждого. А меж ними на тропе совсем свежие следы косолапых. Чем дальше, тем больше, словно бульвар лесной, а не дорога, которой ездят иногда на тяжелой технике члены геологической партии.

Наконец добираемся до места, где можно делать базу, оставлять лошадей и исследовать район пешком. Совсем рядом, только перемахнуть через одну-другую горку — заснеженный красавец Алхадыр, в таежных тофаларских местах считающийся священным. По одной из легенд, на Алхадыре есть огромная пещера, где живет Хозяин гор и где собраны все богатства Саян. Путь туда преграждают людям силы природы — гром, ветер, ливень, лавины. Помешали они и Антону Горбунову, дважды пытавшемуся подняться зимой. На вершине восточнее Алхадыра первый объект — дольмен, о котором рассказывал Пугачев. Следующим утром поднимаемся к нему. Еще издали виднеется необычное сооружение, построенное, по мнению Пугачева, руками человека. Уникальное красивое явление предстает перед нами: глыбы округлых форм лежат друг на друге, как огромная пирамида, с одной стороны они огорожены плоскими каменными плитами-перьями, «вырывающимися» из-под земли на полтора метра. Пугачев утверждал: на камнях он видел кристаллы граната. И действительно, красные зерна хорошо различимы. А вот теория Пугачева о происхождении самого дольмена у членов экспедиции вызвала сомнения. Но большая удача ждала членов экспедиции уже через пару дней. На «плече» горы Хан-Бургут разбросано в виде подковы более 30 пирамид, собранных из небольших каменных плиток. Какие-то из них практически в рост человека, какие-то — не выше колена. Архитектором сооружений, без сомнения, является человек. Только кто? Скорее всего, место имело священное значение у древних людей. С площадки открывается прекрасный вид: далеко-далеко и где-то совсем низко простирается бесконечное зеленое таежное море. Что старше — кедры, что растут в тофаларской тайге, или пирамиды? Все остается загадкой.

Возвращаемся с полным багажом эмоций, информацией для размышления и материалом для будущей работы. Провожают нас Алхадыр и Хан-Бургуд громом с самыми яростными и звучными раскатами, бело-ядовитыми вспышками молнии, скачущей по вершинам. Зеленое море уже пускает дым — сухая гроза стала результатом пожара. Позже, когда сошли с гор, Антон признался: на Хан-Буругде он сделал «подарок», оставил что-то у пирамид. «Иначе бы не спустились благополучно при такой грозе», — улыбается он.

Анна Павлова