Собака и ты — одна молекула

Исторически на Байкале никогда не было ездовых собак; есть только основанное на наскальных рисунках предположение, что на собачьих упряжках в наших краях передвигались около пяти тысяч лет назад. А сейчас у нас собаки есть! Это аляскинские хаски, которые за 10 лет существования центра ездового спорта в Листвянке настолько адаптировались к здешним условиям, что их можно смело называть представителями байкальской породы.

Полные штаны драйва

«Доезжаете до Крестовой пади, там ориентируйтесь по церкви. Сворачивайте за табличками «Кузня», «Кони», «Собаки», — описание маршрута до байкальского центра ездового спорта легко могло бы лечь в повествование какой-нибудь сказки. Когда мы заезжаем в это место, ощущение сказочности не пропадает. Собаки вольготно устроились в своих разноцветных домиках: одна лежит, распластавшись внутри своего жилища; другая, учуяв незнакомый запах, с любопытством разглядывает приезжих гостей; третья греется на скудном декабрьском солнышке на крыше будки.

Несмотря на то что собаки относятся к аляскинским хаскам, руководитель центра, каюр Олег Тюрюмин (многие специалисты ездового спорта с ним соглашаются) давно величает их байкальскими. «В течение 10 лет у нас было большое потомство, которое выросло и полностью адаптировалось к местному климату», — уверяет он, попутно разрушая еще один стереотип — раньше среди охотников в цене были только темные собаки с черными глазами. Считалось, что голубоглазые особи не могут приспособиться к тяжелым природным условиям. «Да, такая особенность является каким-то генетическим сбоем, признаком вырождения. Но на деле такие хаски по характеристикам ничем не отличаются от темных собак. И, на мой взгляд, собаки с голубыми глазами очень красивые и необычные», — убежден Олег. Доказали свои способности голубоглазые собратья и на практике — вместе со своей упряжкой Олег Тюрюмин не раз становился победителем международных соревнований на Камчатке, в Карелии и Иркутской области.

Несведущие в деле каюра люди иногда восклицают: «Бедные собачки! Такие худые и изможденные! Бегать их заставляют!»

Как объясняет руководитель байкальского центра ездового спорта, его подопечные собаки (43 взрослых особи и шесть щенков) генетически запрограммированы на бег. «У них атлетическая конституция тела: длинные ноги, корпус и морда, они стройные и поджарые (где вы видели толстого спортсмена-бегуна?) Пушистые сибирские хаски, которых в кино часто выставляют как главных ездовых собак, достаточно тяжелые, и поэтому их беговая скорость существенно ниже, чем у наших», — поясняет Олег Тюрюмин. В день байкальские хаски могут пройти от 40-60 км, во время соревнований и в каких-то внештатных ситуациях — до 80-100 км; их максимальная стартовая скорость равна 30-40 км/ч. Несмотря на то что «рабочее» время у собак начинается только с выпадом снега, каюры стараются поддерживать физическую форму своих питомцев и летом: устраивают пробежки минимум по три километра в день. «Прокатившись на собаках и осознав, насколько им самим здорово ездить в упряжке, язык не повернется сказать, что это уставшие измученные животные! Когда стоишь на нартах на головокружительной скорости, это непередаваемые ощущения, мощь, сила, энергия. Люди, когда в первый раз залезают в сани, особенно, если это иностранцы (70% наших «клиентов«) от избытка чувств становятся практически невменяемыми: радостно кричат, вздыхают, охают. Это полные штаны драйва. И, да, перед поездкой мы всем выдаем памперсы», — шутит Олег.

Поездка на собачках — удовольствие вполне дорогое (катание на 5 км, которое по времени занимает около 10-15 минут, стоит 1500 рублей, на 40 км, примерно целый день, — 15 тыс. рублей). Цена многодневного тура может достигать 90 тыс. рублей. Но, несмотря на такие расценки, руководитель ездового центра не относится к своему делу как к бизнесу. «На собак в день уходит 20-тикилограммовый мешок корма, который стоит 3 тыс. рублей. Легко посчитать, сколько нужно потратить в месяц только на кормежку животных. Стоит также учесть, что катание на упряжках как заработок можно использовать только в зимнее время, так что зима кормит нас круглый год. Зимой собачки бегают, а летом — уже мы сами», — улыбается каюр.

Когда стоишь на нартах на головокружительной скорости, это непередаваемые ощущения, мощь, сила, энергия.

Во время своих самостоятельных путешествий (самое большое — 600 км по Байкалу за восемь дней) Олег не раз попадал в экстремальные ситуации. Во время чего-то непредвиденного он часто осознавал: от него ничего зависит; вопрос только в том, смогут ли хаски преодолеть препятствия, дойти до конечной точки или нет. «Мой самый первый пес, лидер Звонок, не раз спасал мне жизнь. Когда я не знал, в какую сторону ехать, он сам меня вел, как оказывалось позже, в нужном направлении. В таких ситуациях особо понимаешь, что ты и собака — одна молекула, ты такая же часть стаи, как и все остальные», — рассказывает каюр.

В одной поездке в районе Байкальска Олег не заметил вовремя трещину. Все хаски вместе с каюром попали в воду — кашицу из растаявшего снега. «Мы были мокрые насквозь посреди Байкала. Собачки сушились в специальных вручную сшитых палаточках, а я — в своей под паяльной лампой», — вспоминает Олег. Каюр очень бережно заботится о здоровье своих подопечных: кроме палаток шьет им тапочки, чтобы они не повредили на льду подушечки лап, заказывает специальные морозоустойчивые костюмчики. Упряжки на всех собак шьются индивидуально, с учетом физиологических особенностей животных.

«Выбери меня!»

Во время поездки в Листвянку мы наблюдали, как собак ставят в упряжки. Все на время притихшие от мороза хаски внезапно оживились: всем своим видом, лаем и перескакиванием с места на место они будто заявляли: «Хозяин, выбери меня! Выбери меня!» Радости собак, прошедших «кастинг», не было предела: они буквально визжали от счастья.

В упряжке все, как в настоящей стае — строгая иерархия. Погонщик — это вожак. От того, как он подберет лидера (главную собаку в упряжке) и остальных членов команды, зависит успех забега. Самое главное — поставить в одну упряжку подходящих друг другу по силам псов. Запряжешь хоть одну медленную собаку — все остальные будут подстраиваться под нее. Каждое животное всегда занимает в упряжке одно и то же место, стоит с теми собаками, с которыми ему комфортнее всего. «Мы долго наблюдаем за взаимоотношениями между питомцами (начинаем их готовить к беговой «карьере» с шести месяцев) и, конечно, никогда не поставим вместе тех, кто недолюбливает друг друга. Самые бурные отношения у нас почему-то сложились между Басмой и Венерой», — комментирует Олег. На данный момент сформировано шесть упряжек, в двух из которых стоят так называемые «ветераны» — собаки 10-14 лет.

Формы упряжки бывают цуговые и веерные, последние используются только на открытом пространстве, они особо популярны в Гренландии. Олег Тюрюмин чаще всего выстраивает собак парами, такой способ упряжки подходит для большого количества собак, им наиболее удобно управлять.

Под собачьим «прикрытием»

Олег Тюрюмин — противоречивый и многоликий человек. Например, когда ему кто-то звонит по телефону и, видимо, сообщает не очень приятную новость, он говорит: «Так. Все. Расстрелять».

Когда я его спрашиваю, жесткий ли он человек, собачник отвечает: «Нет, это мое прикрытие, на самом деле я мягкий и пушистый. После того как начал заниматься хасками, я стал гораздо спокойнее и добрее. С моими питомцами нельзя вести себя иначе, метод кнута и пряника, который применяют в ДОСААФе при подготовке служебных собак, здесь совсем неприемлем. Байкальские хаски — это легкоранимые и в некоторых ситуациях даже беззащитные животные. Хотя, конечно, бывают и исключения. Наша дамочка Венера любит всех кусать», — делится каюр.

Знаковой мыслью во всех интервью с Олегом Тюрюминым является его коронная фраза: «Чтобы всерьез заниматься ездовыми собаками, нужно быть отшельником, волком-одиночкой, которого не держит ни семья, ни городская суета». В конце же разговора выясняется, что у хозяина байкальских хасок шестеро детей — четверо сыновей и две дочери. Жена каюра, Наталья Бушина, прочитав уже готовый материал, написала в редакцию, что Олег лукавит: «С самого открытия центра, 10 лет назад, мы были вдвоем и все делали вместе. Без взаимопомощи невозможно было бы выигрывать гонки, лечить заболевших собак, шить попоны и тапочки, привлекать гостей на катание и прочее. Просто с рождением детей я провожу меньше времени непосредственно за собачьими упряжками и больше — внутри центра, где воспитываю детей, храню печной очаг, готовлю обеды каюрам, стираю и подшиваю шлейки, веду переписку с гостями, занимаюсь написанием и иллюстрацией очередной книжки про хасок. И поэтому некоторым кажется, будто Олег все делает в одиночку, но это совсем не так. Байкальский центр ездового спорта — это семейное подворье».

Анастасия Елизарова