Сила «русского женьшеня»

Березовая кора на Руси была основным материалом, из которого чего только ни делали, начиная от кухонной утвари и оберегов, заканчивая лаптями и колыбелька для младенцев. Со временем эти древние народные промыслы были забыты, и лишь лет десять тому назад в России о них вспомнили, появились мастера стародавних ремесел. Последователи традиций далеких предков сегодня живут и в Иркутской области.

Береста, она разная, — говорит Михаил. — Сортов двадцать наберется. Одна лохматая, другая — ровненькая и гибкая. У каждой свой характер.

Берестянщики

Супруги Михаил и Светлана Моролевы — мастера в Приангарье известные. Всех наименований изделий, которые своими руками делают умельцы, и не счесть. Всевозможные туеса, шкатулки, хлебницы, сувениры, обереги, даже ложки и головные уборы! Среди постоянных клиентов — чиновники, которые регулярно делают заказы на изготовление сувениров с именными надписями для почетных гостей. К нынешнему Байкальскому экономическому форуму, например, чета Моролевых смастерила из бересты сотню кепок. Мастерских у них много. Везде, где появляется кто-то из супругов, тут же создается берестяная мини-мастерская: в гараже, на даче, на работе — в детском доме №1, — и даже в машине, потому что Михаил и Светлана бересту всегда носят с собой. На то они и берестянщики. Но главная мастерская находится в квартире Моролевых. Здесь у них, как и полагается, все в бересте.

«Береста, она разная, — говорит Михаил. — Сортов двадцать наберется. Одна лохматая, другая — ровненькая и гибкая. У каждой свой характер. По природе своей она очень жесткая. Перед тем как начать работать, мы ее распариваем в горячей воде, потом отделяем верхний слой, и можно мастерить. Здесь главное — работу начинать с вдохновением и хорошим настроением. Ведь это ремесло — тоже творчество и требует особого душевного настроя».

Он сидит за своим рабочим столом, у станков, с помощью которых пробивает в бересте специальные выемки, чтобы изделия получились ровными и аккуратными. Устройства эти изобрел сам, чем весьма облегчил свой труд. Работать с берестой сложно: занятие кропотливое, требует много времени, усидчивости и терпения. Материал для изделий умельцы заготавливают в конце весны, когда береза дает обильный сок. Найти подходящее дерево — дело важное, абы какая береза не годится, а испортить нельзя, потому что жалко растение губить. «Срезаешь кору, и у дерева прощения просишь. Объясняешь, мол, для дела нужно, — рассказывает мастер. — Обычно кору снимаем с тех деревьев, которые под вырубку идут».

Берестяными промыслами Михаил увлекся двадцать лет назад, когда судьба свела его с народной умелицей — руководителем творческой мастерской «Берестень» Любовью Дмитриевой. Она и научила будущего мастера основам творчества. Вспоминая то время, берестянщик говорит, что этот промысел был для него неизбежен, рано или поздно руки сами бы попросили. «Стал я учиться, втянулся, и теперь дня не проходит, чтобы не брал в руки бересту или не размышлял о том, чего бы нового придумать и смастерить», — признается он. И тут уже не разберешь: то ли Михаил нашел бересту, то ли она его…

s0309
Работы Евгения Ушакова украшают стены не одного здания в Иркутске и давно стали визитной карточкой города.

Затем и жена его Светлана приобщилась к древнерусской традиции. Супруги много лет работают вместе, помогают друг другу, ищут новые способы обработки бересты и оформления изделий, чтобы каждое было еще ярче и интереснее. Хотя и без изысков их творения милые и притягивают внимание. Может, все дело в популярности древних ремесел, которая наблюдается сегодня в России. А может, всему причина — сила бересты. В нее верит Михаил Моролев: «Взял туесок, прижал левой рукой к сердцу, правой потянул за ручку и открыл. И в этот момент береста делится с тобой своей силой, энергией. Это же дерево, оно живое. А уж береста, она же и целебными свойствами обладает».

В живительную силу бересты люди на Руси верили. Измельченной корой заживляли раны, а отваром лечили недуги. Банные веники не просто так из березовых веток делают, а потому что для здоровья полезно. Китайские врачи называют березу «русским женьшенем». Да и первая письменность на Руси появилась на бересте. И до сих пор многие хозяйки хранят различную снедь в берестяных туесках: в них пища долго не портится, не сыреет, не зарастает плесенью.

Михаил Моролев убежден, что если уж человеку попало в руки изделие из бересты, то нужно им пользоваться. Иначе это получится безделица, она быстро состарится и потеряет внешний вид. Если же вещью пользоваться, то служить она будет много лет. Здесь опять же причина в обмене энергией и в том, что мастер в каждое изделие свою душу вкладывает, объясняет Михаил.

«Жил-был Доброгост…»

Если туеса и сувениры из бересты можно встретить почти в каждом городе России, то картины из березовой коры есть далеко не везде. Иркутску в этом плане повезло: здесь живет художник, создающий необыкновенные полотна не кистью и красками, а одной лишь берестой. Зовут мастера Евгений Ушаков, и его имя известно далеко за пределами Приангарья. Знаменит он тем, что является создателем берестяной пластинчатой мозаики — именно так искусствоведы назвали его творчество.

Изобрести такую технику Евгению помог случай. «Это было в 1963 году, — вспоминает художник. — Я жил в Иркутске, в неблагоустроенной квартире, и однажды топил печку березовыми полешками. А они были грязные, в глине. Я снимал бересту с поленьев и вдруг поразился красоте внутренней стороны бересты. Тогда я со всех поленьев бересту снял и стал думать, что из нее можно сделать. Взял кусок фанеры, клей и сочинил четыре композиции на сибирскую тему: охотник, рыбак, лесоруб и геолог».

Вообще, Евгений Ушаков с детства увлекается живописью и даже сейчас пишет красками. Однако славу ему принесла именно береста. «Предлагал на выставки живопись, а просили бересту. И я начал развивать это творчество, — рассказывает мастер. — После своих первых картин стал изучать бересту. Оказалось, что материал этот очень богатый. Она бывает и розовая, и сиреневая, и желтая, и охристая, и красноватая, вишневая, шоколадная, табачного и чайного цвета».

Перед тем как приступить к работе с берестой, художник обрабатывает материал, утончает специальным ножом, чтобы кора стала тонкой. В его мастерской бересты самых разных оттенков и форм полно. Умелец говорит, что для одной картины материала не так много и надо. Опять же, зависит от размера полотна, а они, бывает, достигают и нескольких метров в высоту и ширину. «Когда я начал работать с берестой, многие сетовали, что Ушаков все березы вокруг Иркутска ободрал! — смеется он. — Но я с живого дерева никогда бересту не беру. Она неинтересная — белая и все. Поэтому я собираю лесной мусор: снимаю кору с поваленных деревьев, из воды иногда достаю».

В лес за берестой Евгений Ушаков до сих пор ходит сам. Ему 86 лет, и он до сих пор бодр, полон энергии и работает над своими картинами каждый день. Может, тут опять же все дело в силе бересты?. «Верю ли я в целебные свойства березовой коры или не верю, но в березовом лесу воздух чище, чем в операционной, — заявляет мастер. — Потому что береза излучает фитонциды, которые убивают микробы. Деготь из бересты тоже целебный. Если человеку вдруг стало плохо, то ему нужно подойти к березке, обнять ее, постоять рядом, и ему станет лучше. Заметьте, что не к ели, не к сосне. А именно к березе».

Сколько картин из бересты создал за свою жизнь, художник не знает — не считал. Его работы украшают стены не одного здания в Иркутске и давно стали визитной карточкой города. Любимая тема его картин — природа Сибири, древнерусские былины и легенды, сказки, которые художник порой сочиняет сам.

«Жил-был Доброгост, от слов «добрый» и «гость», — Евгений Ушаков открывает книгу с изображениями своих работ и начинает рассказывать сказку собственного сочинения. — Силой своего духа он взмыл и полетел во Вселенную. Пролетел огромный круг и вернулся на Землю. Земляне его спрашивают: «Ну, как там?» А он им говорит: «Лучше нашей земли нет ничего на свете. Лучше нашей полянки, речки, лучше наших птичек и насекомых. Берегите и любите свою землю».

В поисках последователей

И у четы Моролевых, и у Евгения Ушакова до сих пор нет учеников, последователей. Мастера надеются, что они все-таки появятся. Моролевы — оба педагоги, работают в детском доме №1. Здесь создана целая артель, где супруги учат детишек древнему ремеслу. Но, как говорит Михаил, то кого-нибудь из начинающих подмастерьев забирают приемные родители, то дети, немного освоив работу с берестой, вырастают и уходят из детдома. К Евгению Ушакову иногда приходят студенты колледжей, школьники. Изучают картины, знакомятся с творчеством художника. Однако, как и в случае с Моролевыми, еще ни одного любопытствующего это занятие не увлекло настолько, чтобы человек стал первым подмастерьем искусника. Остается надеяться, что таковые появятся, и берестяное ремесло найдет своих продолжателей, которые сохранят эти древние народные промыслы.

Евгения Липина