Сердце Тельмы

Во всех энциклопедиях страны

Храм Казанской иконы Божией Матери — таково полное название тельминской церкви — в 2016 году отметил свое 200-летие, а самому рабочему поселку по разным данным от 287 до 358 лет. Это не самое старое селение Иркутской области, но, пожалуй, одно из наиболее примечательных. Местные краеведы любят подчеркивать — история Тельмы занесена во все исторические энциклопедии России.

С одной стороны, примечателен тот факт, что именно здесь в 1731 году была организована первая в Сибири (!) суконная мануфактура. Причем создана она была по инициативе и на средства купцов, что в то время для отрасли было большой редкостью. Открывавшиеся ранее подобные купеческие фабрики в Москве быстро прекращали свою деятельность, не находя достаточного сбыта. Хорошее качественное сукно привозили в то время чаще из-за границы, а обычное грубое сермяжное изготавливали кустарными способами крестьяне. После Северной войны иностранные поставки иссякли, и тогда предприимчивые купцы организовали первую успешную фабрику в Казани, вторую — в Тельме.

Еще одной уникальной страницей, открывающей историю Тельмы, является момент создания здесь железоделательной фабрики. Ее поручил построить в месте впадения реки Тельминка в Ангару известный мореплаватель, первооткрыватель Витус Беринг. После сухопутной экспедиции к востоку страны, во время которой он дважды проехал через всю Сибирь, Беринг был убежден в том, что здесь можно добывать железную руду, соль и выращивать хлеб. Почему в его представлении железная руда должна была быть именно возле Тельминки, сейчас уже никто не скажет. Но завод был построен в 1732 году и даже успел послужить для целей снаряжения знаменитой Второй Камчатской экспедиции.

К сожалению, надежды, возложенные Берингом на железоделательную фабрику, не оправдались. Железной руды здесь не нашлось. Но процесс, заложенный им и «суконными» купцами, уже был запущен. В некогда спокойном уголке природы, далеком от промышленности, закипела другая жизнь. Буквально за пару десятилетий Тельма выросла в мануфактурный центр всей Сибири.

История в воспоминаниях

«Развиваясь, Тельминская мануфактура присоединила к себе и другие производства — выделку кожи, мешковины, изготовление шляп, аммуничных, оружейных принадлежностей, писчей бумаги, картона, свечей, стеклянной посуды, зеркал. Последнее производство было наиболее успешным», — зачитывает отрывки из книги о Тельме местный учитель истории, а по совместительству единственный работник школьного музея Надежда Фадеенко.

Собственного муниципального музея у поселка нет. Говорят, что был раньше, но, проработав буквально два года, закрылся. Местная история сегодня — это все больше рассказы местных жителей, вспоминающих то, что слышали от своих бабушек и дедушек. Что-то еще могут поведать немногочисленные архивные документы, которые разыскали краеведы.

Так, известно, что в период своего расцвета Тельма была весьма зажиточной волостью с населением в 15 тысяч человек. Усолье-Сибирское, сегодня являющееся районным центром, образовалось позднее. К тому моменту Тельма уже удивляла своим развитием.

Шутка ли, еще в XVIII веке при строительстве фабрики здесь было применено гениальное решение — вручную вырыты три пруда, которые, беря начало от Тельминки, образовывали собой каскад воды и тем самым приводили в движение производственные механизмы. Поражает и тот факт, что, например, именно сюда — на Тельминскую фабрику — еще в 1895 году, была проведена телефонная линия от Иркутска. А уже в 1900 году винокуренный и пивоваренный заводы в Тельме работали с использованием электричества. Продвигал все достижения прогресса владелец фабрики Василий Белоголовый.

Широко была известна за пределами иркутской земли и продукция местного стекольного завода. Еще в XIX веке местные мастера достигли такого качества стекла, что его сравнивали даже с голландским и не находили изъянов. «Долгое время у нас не могли добиться производства белого стекла, выпускали голубоватое, зеленоватое, постепенно приходя к нужным показателям. В итоге Тельминское стекло все же стало не уступать лучшим образцам, а посуду, изготавливаемую здесь, сравнивали с английской и с лучшими образцами российского производства, петербургского императорского стекольного завода», — рассказывает Надежда Геннадьевна.

Правда, сегодня среди экспонатов немногочисленной экспозиции школьного музея всего несколько изделий местного стекольного завода: колбочки, баночки, сахарница. Штучные экземпляры Тельминского производства все больше на картинках в книгах о местной истории. Основная причина, как говорит Надежда Фадеенко, — отсутствие у местных мастеров собственного клейма, из-за чего сегодня крайне сложно определить происхождение изделий.

Сегодня на месте стекольного завода раскинулся частный сектор, жители которого до сих находят в земле приветы из прошлого — разноцветные стеклышки или даже предметы посуды. Другие производства, открывавшиеся в разное время вокруг сердца Тельмы — суконной мануфактуры, тоже не дожили даже до ХХ века. Правда, спиртовой завод закрылся не так давно, но это отдельная история.

Свидетели веков

Но все же главными достопримечательностями Тельмы остаются суконная мануфактура (позднее швейная фабрика) и храм при ней. Это, пожалуй, единственные оставшиеся в поселке свидетели его былого величия, и возможно, будущего процветания. Они, как два якоря, как два корня, ежедневно напоминают Тельме ее историю. Со взлетами, падениями и обязательным воскрешением…

В 1812 году было заложено строительство нового каменного здания Тельминской суконной фабрики. Старое — деревянное — к тому времени пришло в упадок. Практически одновременно было принято решение и о возведении рядом каменного храма. Вдохновителем этого строительства был директор фабрики, коллежский советник Игнат Иванович Соколовский. Сам храм заложили в 1814 году в честь победы над французами, и уже через два года он был освящен.

До сегодняшнего дня здание церкви дошло практически в первозданном виде. Строили ее на холме, образовавшемся как раз после сооружения того самого каскада искусственных прудов. И спустя 200 лет Церковь Казанской иконы Божьей Матери не перестает удивлять знатоков своей нетипичной для Сибири архитектурой. Круглая ротонда, ни одного прямого угла.

Еще одна изюминка сооружения, к сожалению, до наших дней не сохранилась. Речь об уникальных музыкальных часах, установленных при строительстве в верхнем ярусе колокольни храма. Они могли проигрывать до 12 музыкальных пьес. Снаружи церкви у парапета находились две алебастровые фигуры ангелов с трубами, еще два таких же ангела стояли внутри храма на хорах. Каждый час механизм приводил фигуры в движение, поднимались трубы, исполнялась мелодия. Всякий проезжающий мимо непременно отмечал это чудо техники, невиданное для здешних мест. Но сотворенные руками человека от рук человека они и погибли.

В ХХ веке при массовых закрытиях и уничтожении храмов, гонении на верующих — это, пожалуй, было наименьшее из возможных трагических последствий для Тельминской церкви. Избежать других утрат удалось буквально чудом.

В целом после Великой октябрьской революции Церковь Казанской иконы Божией Матери в Тельме смогла доработать до 1937 года. После этого храм перестал служить верующим, и руководство сельсовета распорядилось сжечь все иконы. Трое рабочих, к счастью, сделали по-своему. Все иконы были сохранены и спрятаны надежно в алтаре, а на церковной площади ярким пламенем горела деревянная мебель.

Сохранить в те годы удалось не только иконы, но и сам храм. Его здание местные жители благоразумно заполнили зерном, так что в итоге приехавшим из Иркутска взрывателям пришлось возвращаться ни с чем. Зернохранилище, которым на время стала церковь, трогать не решились. «Вы только представьте, в 1937 году, во времена репрессий, 600 семей — местных жителей Тельмы — подписались за то, чтобы сохранить этот храм. Тем самым они не только себя «приговаривали», они и детей, можно сказать, лишали будущего, возможности, например, учиться в высших учебных заведениях…

Но они были людьми верующими, поэтому храм сохранился, — рассказывает сегодняшний настоятель прихода Казанской иконы Божией Матери, протоиерей Сергей Кандыбин. — Да и стоит она на таком видном месте, что многие руководители того времени мечтали ее сравнять с землей. Ведь она даже пустующая была «как молчаливая проповедь о Христе». Но господь ее чудным образом оставил».

Кстати, Тельминская Церковь иконы Казанской Божией Матери не только одной из последних прекратила богослужения в смутные времена большевиков. Она практически первая восстановила работу прихода после Великой отечественной войны. И здесь опять же велика роль человека. В эти годы во главе Тельминской церкви стал легендарный ее настоятель Михаил Мещеряков. Прошедший и через гонения, и через каторгу, он всю оставшуюся жизнь посвятил храму в Тельме, по сути, восстанавливая его после нескольких лет запустения. Еще одной ключевой личностью в жизни церкви Тельмы стал как раз протоиерей Сергей Кандыбин. Сейчас уже мало кто помнит, какой была эта жемчужина в начале 2000-х годов. Когда-то белая штукатурка на наружных стенах от копоти и плесени становилась черной, краска облезала, а из вековых стен выпадали кирпичи. Крыша, с которой ураганом сорвало железо, не ремонтировалась, отчего по стенам текла вода, усугубляя и без того плачевное состояние храма. Долгий период реставрации вдохнул в 200-летнюю церковь новую жизнь.

К 2006 году в церкви была установлена электроподстанция, старый бойлер заменен на современное отопительное оборудование. Под полом и в стенах провели новые медные трубы отопления, а в храме установили итальянские алюминиевые радиаторы. Печь и котел восстановили.

В храме рассказывают: когда колокольню очищали от скопившейся за десятилетия грязи, понадобился целый КАМАЗ для ее вывоза. Но потом, убрав все, обнаружили оконную раму, сохранившуюся еще с давних времен. Из чего сделали вывод, что здесь были окна. Появилась идея их восстановить. И теперь церковная колокольня украшена окнами из церковного стекла.

После ремонта и реставрации храм был освящен 4 ноября 2011 года на престольный праздник в честь Казанской иконы Божией Матери. Отныне он открыт ежедневно. Но работы по его ремонту все продолжаются. «Замыслов у нас громадье, сейчас воскресную школу восстанавливаем, — но вот претворить все, не знаю как получится. Не все сразу, постепенно», — надеется отец Сергий.

«Сердце не может не биться»

Все, кто хоть раз останавливался в Тельме и заходил в церковь, неизменно рассказывают о ее сильнейшей энергетике. Но еще большей энергией заряжено и заброшенное здание швейной фабрики. Вот только оно пустует уже порядка пяти лет. Поврежденная пожаром, покореженная временем, эта махина может и испугать нечаянно свернувших с федеральной дороги путников. Но что-то здесь привлекает к себе нужных людей, благодаря которым все эти годы она жила и давала жизнь, по сути, рожденному ею поселку.

«Фабрика — всегда была сердцем этого места. Нам может казаться, что сердце больше не бьется. Но оно бьется. Она живет», — удивительно, но здание Суконной мануфактуры и спустя почти 300 лет своей истории вновь нашло себе покровителя. В момент банкротства предприятия в 2013 году фабрику купила уроженка Усолья-Сибирского, 30-летняя на тот момент девушка Анна Репина. Она только вернулась с обучения в Китае, налаживала здесь бизнес и безумно горела идеей открытия собственного производства одежды.

«Я теребила своими бредовыми идеями маму, пока однажды она мне не сказала: чего ты мучаешься, вон Тельминская фабрика еще, кажется, стоит. Я приехала сюда… И осталась», — Анна тоже рассказывает об особой энергетике этого места, уверенная, что именно фабрика притянула ее тогда к себе. Так же как она это делала до этого не раз.

«Я изучила всю историю фабрики, и знаете, что меня поразило, — эта фабрика очень живучая. Я была поражена — в разные периоды времени совершенно разные люди просто вставали и шли запускать производство», — не скрывает своего восхищения Анна.

Удивительно, но это действительно так. Архивные документы, исследования краеведов несут в себе наглядные подтверждения. Так, например, известно, что основавшие в Тельме мануфактуру купцы не смогли хорошо поставить производство сукна, и дела шли из рук вон плохо. Так плохо, что в итоге мастера встали и ушли, один из купцов — Бобровский — умер в долгах, а все дело остановилось уже в 1764 году. Фактически фабрика простояла без дела почти 9 лет. Потом была продана новым купцам, которые также не смогли поставить ее на ноги. И все бы закончилось печально, если бы в 1789 году не приехал в Иркутск на должность управляющего Комиссариатской комиссией кригсцалмейстер, полковник Осип Иванович Новицкий. Человек «западный», он сразу разглядел в запущенной суконной фабрике возможную прибыль для казны и, по сути, уговорил государственных деятелей из Москвы выкупить банкротное предприятие. И надо же, фабрика развернулась — росло количество приписных работников, объемы выпуска и поставок обмундирования в царскую армию.

Повезло фабрике и с другим управляющим — уже упоминавшимся Соколовским. Он как раз и развернул большое строительство, результатом которого в течение 10 лет стало открытие стекольного завода, гранильной для стеклянной посуды, фабрики фламандского полотна, шерстомойного двора и множества других фабричных заведений. Именно при нем фабрика была в расцвете своих сил. А Тельма стала настоящим промышленным комбинатом, или кластером, как сейчас модно говорить.

«Потом фабрика еще не раз переходила то в частные руки, то обратно государству. И каждый раз в кризисный момент она всегда находила каких-то людей из пространства, которые начинали ее, как больные, восстанавливать, — снова и снова прокручивает необычное прошлое своего детища (а, может, вглядывается в его будущее?) Анна Репина. — Вы представьте, в 1917 году, когда вокруг все неспокойно, когда сам не знаешь, что будет завтра, находится такой Тимофей Грибин, который собирает несколько рабочих и на абсолютном энтузиазме начинает поднимать производство! До этого владевший фабрикой купец Белоголовый даже ее поджигал, чтоб не досталась она никому, а власти признавали ее негодной для восстановления. Но силами простых людей она была восстановлена, в Иркутске в архиве до сих пор можно найти дневники директора фабрики Грибина, который как одержимый воссоздавал все из руин. Шестнадцать рабочих (!!!) с 4 декабря 1920 г. по 1 января 1921 г. изготовили на ней 3 пуда 38 фунтов сукна».

«Всё будет»

Перед самой Анной Репиной сейчас, по сути, стоит схожая задача, выполнение которой для большинства наблюдающих кажется абсолютно нереальным. Восстановить фабрику. Сделать так, чтобы сердце Тельмы вновь застучало. Громко и надолго.

«Не подумайте, я не психованный идеолог, который говорит: встаньте и идите за мной, — смеется Анна. — Это бред. Сейчас я не афиширую особо планы по Тельминской фабрике, потому что считаю это безответственным. Зачем? Люди и так уже никому не верят. Надо сначала предложить конкретную действующую модель бизнеса, которая к моменту переноса ее в стены фабрики будет уже отработана на 100%».

Сейчас Анна спокойно идет к этой цели. С апреля этого года запущено собственное производство одежды на другой площадке, развиваются направления сбыта, собирается команда. В планах по Тельминской фабрике на первое время — восстановление кровли, остекление и ремонт одного цеха на первом этаже, установка теплового оборудования. Само производство хотят запустить сначала на 200 «квадратах». «Тогда рост для нас будет вполне посилен — всего в два раза по сравнению с сегодняшними объемами работ, — говорит Анна, задумчиво добавляя, — но все же для меня это не просто какой-то инвестиционный проект, это нечто большее. Фабрика сама хочет жить и нас к этому ведет. Поэтому сейчас я даже не переживаю, что что-то не получится. Все будет».

Расположенная практически напротив храма, но в отдалении от трассы, фабрика как будто наблюдает за жизнью Тельмы. Наблюдает, и кажется, что готовится вновь к активному участию в ней. Внутри на стенах висят лекала, люстры как будто только что выключили, одну из дверей подпирает дворничья лопата.

Может и правда старинное село вновь вернется к временам своего расцвета. И многочисленные путешественники, проезжающие мимо, будут с почтением останавливаться уже не только у красавицы церкви, но и у сердца этого места — фабрики.