Ресурсный парадокс

Искаженное лесопользование

Главное достояние Иркутской области — это, конечно, тайга. На 1 января 2016 года, по данным государственного лесного реестра, она занимает в регионе 64 млн 172 тыс. га. Впрочем, чтобы оценить масштабы, лучше привести другую цифру: почти 83% территории Приангарья покрыто тайгой. И мы — самый лесной регион России, у нас сосредоточено более 10% лесов страны, в том числе здесь самый большой запас хвойных пород. Логично, что лесная отрасль — исторически одна из ведущих в экономике региона. И было бы лучше, если бы основным видом деятельности была деревообработка, но пока большой объем древесины уходит на экспорт все-таки в круглом виде.

В области насчитывается около 500 арендаторов лесного фонда, которые занимаются заготовкой древесины, и ежегодно объем легальной вырубки растет. В прошлом году он превысил 34 млн кубометров, и это стало рекордом в масштабах России. Из сибирского леса у нас производят пиломатериалы, которые идут в том числе на экспорт в Китай и Японию, работают два из самых крупных в стране лесопромышленных комплекса — в Братске и Усть-Илимске, выпускающие разные виды целлюлозы и картон. В 2013 году в Братске в рамках модернизации предприятия инвестор построил и запустил новую и крупнейшую в мире линию по производству беленой хвойной целлюлозы мощностью 720 тыс. тонн товарной продукции в год. В это вложили 800 млн долларов США. Еще на этапе запуска проекта инвестор обозначил, что основной объем пойдет в Китай, где наибольший спрос на целлюлозу.

Из всех инвестпроектов, которые в последние годы запускались в лесной отрасли региона, модернизация в Братске стала самым глобальным, и реализовали его достаточно быстро — за два года, несмотря на кризис, который затормозил запуск некоторых других производств по области. По крайней мере именно экономические неурядицы бывший мэр Усть-Илимска Владимир Ташкинов называл причиной провала проекта по строительству в городе завода ориентировано-стружечных плит OSB или, проще говоря, клееной и прессованной древесной щепы. Предполагалось, что благодаря появлению предприятия работу получат около 1,2 тыс. человек, а плиты будут использовать строительные компании для возведения жилья эконом-класса. Этот проект стоимостью почти 5 млрд рублей даже претендовал на включение в число приоритетных, что позволило бы инвесторам получить от государства льготы и преференции. Построить завод планировалось в 2011-2013 годах, однако обстоятельства сложились так, что компания, толком не начав работать, обанкротилась.

Шансы на воплощение в жизнь пока еще остаются у проекта по строительству производства топливных гранул — пеллет — в Свирске. Только в этом городе, по словам мэра Владимира Орноева, каждый год остается по 200 тыс. кубометров отходов древесины, из которых можно производить альтернативное, экологически чистое топливо, решая тем самым также и такую важную задачу, как утилизация хлама. Участок для производства уже определен, идут переговоры с иностранными инвесторами. Известно, что вопрос о создании производства пеллет прорабатывается и в Усть-Илимске, а в Усть-Куте, Новой Игирме и Казачинско-Ленском районе такие линии уже работают. Большой интерес к продукции этих предприятий проявляют владельцы котельных, которые занимаются модернизацией своих теплоисточников и хотят перевести их с угля на древесное топливо.

Для Иркутской области пеллеты — это такой же инновационный продукт, каким могли бы стать OSB-плиты, потому что он только входит в нашу жизнь. И входит достаточно тяжело, потому что для проектов нужно найти большие инвестиции и быть готовым к тому, что вложения не окупятся быстро. А сознательных инвесторов, которые стремятся к организации легального и цивилизованного бизнеса по глубокой переработке, к сожалению, в разы меньше, чем желающих обогатиться в два счета, оставив после себя разруху — пеньки и пожарища. Как у медали две стороны, так и у лесной отрасли в Иркутской области их две — легальная и теневая.

Региональное правительство отчитывается о том, что в последние несколько лет поступления от отрасли в бюджет стали расти — в 2014 году налоговых отчислений было 1,3 млрд рублей, в 2015 — 1,5 млрд, в этом уже больше 2 млрд.

Но всем понятно, что доходы бюджета могли быть намного больше, если бы не «черные» лесорубы, которые наносят колоссальный ущерб экономике. Объемы незаконных вырубок растут каждый год. В 2014 году, только по официальным данным, злоумышленники нарубили в Приангарье 563 тыс. кубометров древесины, в 2015-м — 766 тыс. А в первом полугодии 2016-го, как следует из данных Минприроды РФ, 576 тыс. кубометров. Ущерб исчисляется миллиардами рублей. По нелегальным вырубкам мы тоже в лидерах по стране. Как заявляют представители Общероссийского народного фронта, на Приангарье приходится до 70% всей незаконно поваленной в России древесины. Из Иркутской области она уезжает в Китай, где ее покупают за копейки. И самое чудовищное, что зачастую в незаконных вырубках, как следует из криминальных сводок, участвуют те, кто должен лес охранять, — работники лесничеств. А прошлой зимой в Киренском районе за это дело задержали даже депутата муниципальной думы.

Недосягаемые золотые горы

Парадоксально, но не источником благосостояния, а своего рода головной болью стали для Иркутской области два крупнейших месторождения — газоконденсатное Ковыктинское и золотоносное Сухой Лог. Долгие годы вокруг них исполняются танцы с бубном, но «ритуалы» пока так ни к чему не привели: природные богатства лежат в земле. Между тем перспективы эти недра несут огромные, неспроста их называют национальным достоянием всей России. Поэтому и стало сенсацией решение Минприроды РФ, принятое в прошлом году не без участия президента Владимира Путина, — выставить Сухой Лог на аукцион, чтобы найти компанию, которая возьмется его разрабатывать. Торги, впрочем, до сих пор не объявлены, и не известно, сколько еще времени пройдет, прежде чем они состоятся, но, если звезды вдруг сойдутся, случится еще одна сенсация в экономической жизни не только Приангарья, но и всей страны, ведь начало освоения Сухого Лога станет прорывом и может укрепить позиции России на мировом рынке добычи золота.

Месторождение открыли в 1961 году. В 2007 году провели переоценку запасов и, согласно тем данным, в недрах лежит почти 3 тыс. тонн золота и 1,5 тыс. тонн серебра. Доля месторождения в запасах золота страны — 28%. Почти 20 лет обсуждается вопрос лицензирования участка, за это время им интересовались иностранные инвесторы и российские миллиардеры, но государство не решалось выставить его на торги. Главная проблема в том, что в Бодайбинском районе, где находится Сухой Лог, очень слабая энергетическая база, и, чтобы приступить к добыче, сначала нужно создать мощную инфраструктуру, а это серьезная затратная статья, которую инвесторы не потянут без участия государства. По оценке одной из корпораций, интересующихся месторождением, только проект разработки оценивается в 96 млрд рублей, а вот сколько средств надо для строительства объектов энергетики, дорог и прочего, пока никто не озвучивал.

Сейчас сообщается, что Минприроды может провести торги в ноябре-декабре этого года. При этом предполагается, что иностранных инвесторов к ним не допустят, а из российских разрешат участвовать только компаниям с госдолей не менее 25%.

Есть информация, что совместное предприятие для участия в аукционе создали золотодобывающая компания «Полюс» и госкорпорация «Ростех». Остается только ждать, как будут развиваться события.

Газ и есть, и нет

Что касается Ковыкты, лицензия на которую принадлежит «Газпрому», то год назад правительство страны внесло газопровод Ковыкта—Саянск—Иркутск в список шести объектов газотранспортной инфраструктуры, которые будут строиться при государственной поддержке в рамках договоренностей с Китаем о поставках газа по «восточному маршруту». Иными словами, этот трубопровод станет частью проекта «Сила Сибири». Иркутской области эта ветка нужна не только для бытовой газификации, но и чтобы создать газохимические производства и обеспечить газом уже существующее предприятие в Саянске. В планах «Газпрома» — начать промышленную эксплуатацию месторождения в 2022 году, однако не так давно власти Иркутской области заявили, что договорились с корпорацией о переносе строительства ветки на Саянск и Иркутск на более ранний срок — на 2017-2018 годы, соответственно и газ должен пойти раньше.

По словам чиновников, инвесторы, которые будут получать ресурс, могут взять на себя часть расходов по строительству трубы. Между тем от самого «Газпрома» пока не поступало подтверждений о том, что ветку решено прокладывать раньше. Более того, в июле этого года глава корпорации Алексей Миллер, отвечая на вопросы журналистов, говорил о нерентабельности строительства трубы по Иркутской области, пока нет гарантированного потребителя газа. Российское правительство поручило отраслевым министерствам, госкорпорациям, а также властям и предприятиям Приангарья, заинтересованным в приходе газа, утвердить программу развития газохимических производств в регионе. Сроком отчета обозначен октябрь этого года. Но, учитывая, что разговоры о газификации региона идут долгие годы, делать какие-то предположения о том, когда же газ придет в область, когда появятся потребители, это как гадать на кофейной гуще.

На сегодня Иркутская область, обладая колоссальными запасами «голубого топлива», газифицирована только на 8%. Исторически сложилось, что основными энергетическими ресурсами здесь служат уголь и вода. Между тем газ, который хранят наши недра, многокомпонентный. Его можно использовать не только как топливо, но и производить из него востребованную и конкурентоспособную продукцию.

Но позитивные новости в этой отрасли все же есть.

По данным министерства экономического развития Иркутской области, в первом полугодии 2016-го по сравнению с тем же периодом 2015-го в регионе вырос объем добычи природного газа почти на 72%.

Это связано тем, что в Братске появилась блочно-модульная котельная. Кроме того, добывающие компании стали больше использовать газа для собственных нужд. Но, конечно, в сравнении с тем, какие объемы мы могли бы добывать, это капля в море.

Берем помаленьку

На государственном балансе в Иркутской области значится 1 тыс. 347 разведанных месторождений различных полезных ископаемых, однако в распределенном фонде находится лишь четверть. Если продолжить тему углеводородов, то, по словам начальника отдела лицензирования и экспертизы запасов полезных ископаемых Минприроды Иркутской области Михаила Кожина, в регионе лицензии оформлены примерно на две трети таких месторождений, а всего их открыто более 35. Но необходимо понимать, что даже среди лицензированных не все участки разрабатываются. Наглядный пример — Ковыкта.

Гораздо лучше чем с газом дела обстоят с добычей нефти — она растет каждый год. Например, в первом квартале 2016-го объемы извлечения увеличились на 20% по сравнению с тем же периодом 2015-го. Более показательна другая цифра — с 2008 по 2012 год добыча «черного золота» в Приангарье увеличилась в 25 раз как за счет роста производительности старых месторождений, так и за счет открытия новых. Соответственно, растут и объемы переработки, а это производство топлив и продуктов нефтехимии. В Сибирском федеральном округе Приангарье обеспечивает 30% переработки нефти. Разработкой углеводородных месторождений в регионе занимаются три компании.

Открываются и другие месторождения. Например, новые участки скальных и песчано-гравийных пород «обнаруживаются» по 15-20 штук каждый год, говорят в региональном Минприроды. Но вот открываются только те месторождения, которые целенаправленно ищутся, а геологоразведкой сейчас занимаются только частные инвесторы. Поэтому и находятся только те ресурсы, которые востребованы на рынке, ведь компаниям нет резона искать все подряд. Это в принципе дело государства, но оно почти отошло от этих дел, геологическая отрасль практически развалилась, бюджетное финансирование сведено до минимума. В докладе Роснедр есть информация о том, что с 1990 года в Иркутской области число специалистов, занятых в геологоразведочных работах, сократилось в пять раз, а некоторые представители отрасли уверены, что даже больше.

На данный момент нам известно, что

В Иркутской области сосредоточены самые большие в России запасы редких металлов — ниобия и цезия, а также золота, слюды, магнезита, цветных камней.

По количеству этих полезных ископаемых мы лидеры в стране. Второе место у нас по запасам каменной и калийной солей, химически чистых известняков, лития, третье — по тальку и графиту. Всего в Приангарье, как указано в проекте стратегии социально-экономического развития региона до 2030 года, на балансе учтен 71 вид минерального сырья. Но специалисты отрасли признают: наши истинные запасы мы не знаем. Безусловно, недра хранят больше ресурсов, чем нам известно. А известно нам только о тех, которые было не очень сложно открыть в силу того, что они лежат буквально на поверхности, говорит Михаил Кожин. Копнуть бы глубже, но геологическая отрасль дышит на ладан и сейчас физически к этому неспособна.

Возникает спорный вопрос: а надо ли сейчас вообще искать новые месторождения, если и разведанные не все находятся в разработке? С одной стороны, это нужно делать, ведь геология должна работать на перспективу, чтобы оставить наследство нашим потомкам. С другой — кто знает, как сложится жизнь, может быть, будущим поколениям и отойдет то, что мы сами-то не можем освоить.