Парад грешников

Четвертый фильм одного из лучших российских режиссеров Андрея Звягинцева, не успев выйти в официальный прокат, уже вызвал в обществе такой резонанс, какого давненько не наблюдалось. Количество отзывов, как хвалебных, так и хулительных, исчисляется сотнями, в то время как картина продолжает собирать призы международных кинофестивалей начиная с Каннского и заканчивая «Золотым глобусом». Номинация же на «Оскар» и вовсе перевела дискуссию о «Левиафане» в политическую плоскость.

Разговоры о новом фильме Андрея Звягинцева начались еще в мае прошлого года, когда «Левиафан» получил приз Каннского кинофестиваля за лучший сценарий. Надо сказать, каждая новая картина Звягинцева вызывает интерес европейских фестивалей, и на сегодня он объективно один из самых премированных русских режиссеров. Ждет каждого его нового фильма и интеллектуальная публика, чего нельзя сказать о массовом российском зрителе — все-таки Звягинцев режиссер арт-хаусный, хотя и движущийся с каждой новой картиной к большей реалистичности. Так, если сравнивать его первый фильм — «Возвращение», лишенный всякой привязки к месту и времени действия, с «Левиафаном», в котором безошибочно узнается современная Россия, разница очевидна. При этом последняя его работа гораздо глубже дебюта.

Зрительский интерес к картине, обеспеченный полученными премиями, в середине января удовлетворился появлением в интернете ее пиратской копии, что вызвало новую волну обсуждения, зачастую перерастающего в осуждение. Главной претензией тех, кому фильм не понравился, стал антипатриотический пафос, которым якобы от начала до конца пронизан «Левиафан». Что ж, при желании, его можно здесь усмотреть, хотя примеры гораздо большего «очернения России» встречались и в других российских фильмах, выпущенных в прошлом году (яркий пример — фильм «Дурак» Юрия Быкова, хотя он тоже не совсем об этом).

Сюжет «Левиафана» строится вокруг архетипического для русской литературы образа маленького человека, обретшего на сей раз черты автослесаря Николая (Алексей Серебряков). Он в одиночку пытается отстоять правду в судебной тяжбе с опьяневшим от безграничной власти мэром небольшого прибрежного городка (Роман Мадянов), задумавшим отнять у героя землю и дом. Столкновение с государственной машиной, в которой все (от начальника полиции до представителей церкви) повязаны друг с другом, приводит к трагедии. К тому же при загадочных обстоятельствах гибнет жена главного героя (Елена Лядова), изменившая ему с его другом-адвокатом (Владимир Вдовиченков), который приехал из Москвы с компроматом на мэра, чтобы помочь товарищу.

Картина, кроме холодной реалистичности, умноженной потрясающей игрой всего актерского состава, начинена и религиозными смыслами, заложенными в самом названии. Левиафан здесь одновременно и библейское морское чудовище, и олицетворение государственной власти, ярко изложенный в философском трактате Томаса Гоббса «Левиафан, или Материя, форма и власть государства церковного и гражданского» — двойное значение образа сопровождает все официальные аннотации к фильму, да и сам Андрей Звягинцев не раз заявлял об этом в многочисленных интервью.

Но если рассматривать содержание картины в религиозном контексте, то «Левиафан» вовсе не об испытании веры (герой Серебрякова не раз высказывается, что в Бога не верит). Это не история Иова, над которым изгаляется дьявол, снова и снова насылая на него лишения и невзгоды. Это не тот случай, хотя бы потому, что никакой награды за перенесенные испытания автослесарь не получит. «Левифан» — фильм, в художественном мире которого Бога нет в принципе, он отсутствует как факт, хотя от его имени действует церковь, являющаяся равным партнером государственной власти. Вместе они и есть то самое чудище левиафан, непобедимое и беспощадное, противостоять которому не способен не то что один человек, а вообще никто на земле. И даже если по какой-то причине левиафан окажется мертв (огромный белый скелет на берегу попал даже на афишу картины), то в морской пучине обязательно мелькнет спина другого, еще более могущественного.

Куда бежать от этой мысли и как с ней жить дальше — режиссер Звягинцев не дает ответа, но сама ее фиксация уже является большим и весьма глубоким высказыванием. И речь здесь идет далеко не только о России, в провинциальных декорациях которой все это великолепно показано (ради операторской работы Михаила Кричмана обязательно стоит посмотреть этот фильм на большом экране — в прокат «Левиафан» должен выйти 5 февраля), речь о мире в целом. О настоящей трагедии человечества, оставленного Богом. Если хотите у «Левиафана» гораздо больше общего с «Повелителем мух» Уильяма Голдинга, чем с Книгой Иова, с той только разницей, что никакие взрослые никогда не придут, чтобы навести порядок. В этом случае становятся понятными поступки всех героев — ни одного из них нельзя назвать праведником. В мире, где нет Бога, с легкостью нарушаются заповеди, совершаются все смертные грехи (можно буквально загибать пальцы при просмотре: гордыня, гнев, алчность, сладострастие…), никому из персонажей не приходит в голову, что можно жить как-то иначе. При всем этом никак не получается отнести картину к жанру чернухи. «Левиафан» — одновременно самый мизантропический и самый человеколюбивый фильм Андрея Звягинцева.