От клоунады до Цветаевой
Казанова с уклоном в Цветаеву
Новый балетный спектакль «Казанова» Иркутского музыкального театра им. Н.М. Загурского уже успел пройти первую проверку на зрителях. Премьера авторского балета главного балетмейстера театра Людмилы Цветковой состоялась 14 февраля, в день всех влюбленных. История о самом любвеобильном мужчине XVIII века, имевшем множество любовниц, построена на его воспоминаниях о единственной женщине, которая сумела завладеть его сердцем.
«Я хотела поставить спектакль о Казанове в течение двух лет, — рассказывает хореограф. — Сначала я думала основываться на его биографии, отрывках из мемуаров, но когда я прочла пьесы Цветаевой, поняла, что они и есть сценарий для этой работы».
Для постановки Людмила Цветкова выбрала три пьесы Марины Цветаевой («Феникс», «Приключение», «Конец Казановы»), посвященных Джакомо Казанове. В спектакле он предстает стариком, погруженным в воспоминания о своей насыщенной жизни. Не обращая внимания на издевающуюся над ним челядь замка Дукс, куда он устроился работать библиотекарем, постаревший герой-любовник (эту роль исполняет артист Юрий Щерботкин) пишет свою биографию и постоянно вызывает из памяти юную красавицу Генриэтту (в роли прекрасной француженки — прима театра Мария Стрельченко), которая когда-то давно приходила к нему на свидания в мужском платье.
Однако Людмила Цветкова выводит на сцену еще одного важного для спектакля персонажа — саму Марину Цветаеву (эту роль также воплощает на сцене Мария Стрельченко), чьи стихи хореограф перевела на язык танца. Благодаря этому режиссерскому решению постановка приобретает еще один важный смысл. Это не просто романтическая любовная история, но попытка понять через века реально существовавших людей, обросших за это время целой гроздью легенд. С одной стороны, режиссер показывает отношение Цветаевой к Казанове (их совместный танец на сцене — одно из главных украшений этого спектакля), но, с другой стороны, этой постановкой Цветкова выражает свою любовь и преклонение перед ними обоими.
«Казанова» — это не просто романтическая любовная история, но попытка понять через века реально существовавших людей, обросших за это время целой гроздью легенд.
Действие разворачивается в декорациях, придуманных петербургской художницей Татьяной Королевой, которая сделала с Людмилой Цветковой уже шестой балет, в том числе работала над «Пер Гюнтом», «Ромео и Джульеттой», «Щелкунчиком» и «Милым другом». Центральным элементом здесь стало огромное окно замка Дукс, которое является, с одной стороны, стеной, отделяющей героя от его будущего и прошлого, а с другой — выступает своего рода порталом для его воспоминаний и грез. На хореографическое прочтение Людмилу Цветкову вдохновляла не только личность самого Казановы и поэзия Марины Цветаевой, но и классическая музыка. Спектакль строится на произведениях композиторов XVIII века — Бах, Моцарт, Гайдн, Гендель, Вивальди, Куперен.
Семейные сцены в режиме реалити-шоу
Новый спектакль главного режиссера иркутского ТЮЗа Андрея Сидельникова «Семейные сцены» по одноименной пьесе 29-летнего драматурга Анны Яблонской (погибшей в результате теракта в аэропорту Домодедово 24 января 2011 года), выпущен на камерной сцене для зрителей старше 18-ти. Андрей Сидельников еще в прошлом году признавался, что хочет поставить в Иркутске современную пьесу, недостаток которых местные театры испытывают давно. В этом смысле «Семейные сцены», как яркий пример новой драмы, оказались показательным выбором, своего рода лакмусовой бумажкой для консервативной иркутской публики. Первые показы спектакля состоялись 25 и 26 февраля.
Бескомпромиссная пьеса о болезненной любви, отравленной непониманием, погружает зрителя внутрь действия, делая его едва ли не соучастником происходящего. В центре истории оказывается глава семьи Николай (артист Вадим Карионов), после пятилетнего отсутствия вернувшийся из горячих точек домой. Забывший о том, что такое мирная тихая жизнь, он пытается забыться в компании телевизора и алкоголя, не обращая внимания ни на жену (в разных составах — артистки Ирина Конденко, Татьяна Чадина), ни на сына-подростка (Филипп Черный, Игорь Морозов). Обстоятельства ухудшаются тем, что Ирина за время отсутствия мужа начала отвечать на ухаживания соседа по подъезду, субтильного учителя биологии Сергея (Сергей Павлов), и теперь не знает, как прекратить эти отношения. Все это происходит на глазах у других соседей — сердобольной Семеновны (Елена Грищенко) и ветерана ВОВ деда Андрея (Валерий Елисеев, Владимир Привалов), у каждого из которых есть свое мнение на разворачивающуюся семейную трагедию, подкрепленное собственным жизненным опытом.
«Семейные сцены», как яркий пример новой драмы, оказались показательным выбором, своего рода лакмусовой бумажкой для консервативной иркутской публики.
Кинодрама в одном действии — так определяет жанр спектакля режиссер Андрей Сидельников и вводит в сценическое действие элементы кино или даже реалити-шоу. Артисты, несмотря на камерное пространство, играют громко, иногда даже чересчур, так что зрителю, и без того сидящему в двух шагах, становится физически неуютно от того, какого накала эмоции транслируются со сцены. Неудобное положение усугубляется еще и крупными планами героев, на которых направлены камеры. Изображение проецируется на фронтальную стену, и зрителю уже вовсе некуда деться от буквально набрасывающегося на него действия. За счет камер пространство как будто получает дополнительное измерение, благодаря которому можно наблюдать, что происходит с героями, когда они уже фактически ушли со сцены.
Для того чтобы конфликт разрешился, он должен достигнуть своего апогея. Ссоры и выяснения отношений перерастают в истерики, у каждого героя своя травма, на первый взгляд, не совместимая с мирной жизнью. Поэтому когда ближе к финалу начинают раздаваться выстрелы (вполне реалистичные), становится по-настоящему страшно. При этом режиссер сгладил некоторые углы, например, максимально вырезал из пьесы ненормативную лексику, которая там присутствует. Да и вообще постарался поставить ее мягко, считая, что для Иркутска она и так слишком жесткая.
— Мне кажется, этот спектакль нужно показывать прежде всего родителям. Здесь есть очень важная базовая истина — о том, что дороже семьи ничего нет. Но и молодежи тоже стоит это посмотреть, потому что они ведь тоже будущие родители, — говорит Андрей Сидельников. — Мне кажется, мы должны научиться сначала решать проблемы вокруг себя — в семье, дома, а потом уже задумываться о мировых проблемах. Один из героев ввязался в войну, поехал защищать мир, но как можно защитить мир, если ты не можешь защитить собственного ребенка?
Клоунада как смертельный номер
Новый спектакль Иркутского драматического театра им. Н.П. Охлопкова, поставленный в рамках проекта «Лаборатория режиссера» молодыми артистами труппы, тоже обращается в современной драматургии, хотя и не столь натуралистичной, как пьеса Анны Яблонской. «Смертельный номер» Олега Антонова рассказывает о незавидной судьбе артиста на примере циркового клоуна, вынужденного каждый раз выдумывать что-то невероятное, чтобы поразить публику.
Акробатика, фокусы, жонглирование, пантомима, юморески — всему этому пришлось обучиться и молодым актерам драмтеатра Константину Агееву, Антону Залетину, Сергею Дубянскому, Дмитрию Акимову, Николаю Стрельченко и Ивану Гущину, которые исполняют роли классических цирковых клоунов, своего рода застывшие маски и характеры: Рыжий, Толстый, Черный, Белый. С одной стороны, это разные герои, каждый из которых имеет свои мечты и желания, с другой же — это четыре альтер-эго еще одного героя (эту роль исполняет один из режиссеров спектакля Алексей Орлов), который гибнет в самом начале спектакля, исполняя свой смертельный номер.
Для Алексея Орлова постановка «Смертельного номера» стала первым полноценным режиссерским опытом, и несмотря на помощь со стороны (вторым режиссером выступил еще один актер — Василий Конев, а в целом за процессом следил худрук театра Геннадий Шапошников), он совсем не чувствовал себя уверенно до самой премьеры. «Основная сложность для меня состояла в том, чтобы перестроиться и начать руководить процессом, — признается он. — Найти общий язык с коллегами было непросто, мы много спорили и даже ссорились, но в итоге достигли взаимопонимания».
Самому Алексею Орлову, помимо прочего, пришлось для своей небольшой роли выучиться играть на саксофоне. Его проникновенное соло, сыгранное одной рукой (второй он держится за трапецию, вися в воздухе), — не только тот самый смертельный номер, давший название спектаклю, но и музыкальная иллюстрация к серьезному посылу этого несерьезного, на первый взгляд, спектакля. О том, что сцена не прощает артиста, если он не отдается ей без остатка.
