Новый год 100 лет назад
Иркутск без боя сдался иностранцам
Под занавес 1835 года мастер развлечений из западной Европы Маркирред Дюкенуа приготовил иркутянам новогодний сюрприз: выставку восковых фигур, представлявших римских воинов в натуральную величину. Зная трудности пути, ямщики предлагали везти «пошибчей» и просили «добавить на калачик», но иностранец опасался за свой ценный груз и, напротив, просил «не так чтобы скоро». В результате Иркутск встретил их лишь 4 января, но весть об «итальянских солдатах во всей их красе и при оружии» стремительно облетела город, и 5 января у дома Чупалова, где остановился Маркирред Дюкенуа, уже встала очередь. «Каждодневно, с 10 часов утра до 10 часов вечера», как свидетельствует летописец, иркутяне ходили смотреть на итальянцев. И еще бы смотрели, если бы не закончился санный путь — по распутице даже римским солдатам было тяжело возвращаться в Петербург.
Остались живы — будем радоваться!
Вместо святочных забав на новый, 1837 год служили молебны и всенощные бдения, а днем вокруг города отправился крестный ход: 31 декабря 1861 года в Иркутске сами собою зазвонили колокола всей церквей, закачались и затрещали строения. Люди не могли держаться на ногах, в кафедральном соборе колонны сдвинулись с места, а в церквях покривились кресты. Подземные толчки продолжались почти беспрерывно в течение дня и всю ночь на 1 января 1862 года. Но едва подступила весна, как Франц Рати взял в аренду дачу Попова за Ангарой, назвал ее «Луна», нанял оркестр, фейерверкера, устроил летний театр — публика так и повалила за реку, не пропуская ни один погожий выходной! И это весьма характерно для жителей города, где если град, то с куриное яйцо, а если не град, но наводнение или землетрясение. Скажем, в ночь на 26 февраля 1795 года город проснулся от землетрясения и уже не заснул, а, едва рассвело, прибыл гость — итальянец Миколето с женой, двумя малолетними дочерями и 28 учеными собаками. Что ж тут делать — отправились на представление!
Осенью 1864 года вода в Ангаре была высока, да к тому же декабрь оказался теплым — мороз не опускался ниже 10 градусов. Старожилы предсказывали наводнение, и в самом деле: в канун Рождества Ангара вышла из берегов, и в первый день праздника, 25 декабря, залилась на Мыльниковскую (сейчас ул. Чкалова), а потом — на Почтамтскую (ул. Степана Разина). Домохозяева перебирались на верхние этажи, лошадей, коров и имущество отправляли к родным и знакомым. Сообщение с некоторыми домами прервалось совершенно. Только в ночь на 30 декабря Ангара в районе города встала. И в тот же день, едва оправившись от потрясения, городское общество дало обед бывшему голове Ивану Степановичу Хаминову.
Загадка от Кербера
Перед святками на главной площади города традиционно устанавливались качели, горки, с которых можно было катиться на деревянных рельсах в небольших колесных повозочках. А в канун 1858 года к ним прибавилась еще и двухэтажная карусель от господина Кербера. Она представляла собой большой открытый павильон с поездом, каждый вагон которого носил название одной из европейских столиц и был оформлен видами этого города. В нижнем, закрытом этаже находились лошади — они-то и приводили в движение поезд, но при этом казалось, что он двигался сам. Пассажиры приходили в совершенный восторг, а господин Кербер имел ежедневную выручку в 200 руб. и более. Карусель много лет, даже и обветшав, сохраняла удивительное очарование, каждый раз с наступлением святок иркутяне с удовольствием отправлялись «по Европе на поезде».
Заезжие артисты нередко представлялись магами, верхом на шаре поднимались в гору в 40 аршин, показывали призраков и прочее. Но частое явление магов в Иркутске привело к тому, что и магия стала делом привычным — сборы упали. Впрочем, француз Роде и в этой ситуации не растерялся: расклеил по городу афиши, где назвал себя незнакомым словом «магнетизер». И публика не удержалась, несмотря на плохую погоду, обеспечила полные сборы. А в канун 1878 года господин Букаваци открыл в Иркутске «Большую всемирную панораму и картинную галерею». И очень многие, несмотря на высокую по тому времени плату в 1 рубль, пожелали отправиться в кругосветное арт-путешествие. Не меньшим успехом пользовалась и выставка-диорама, открытая в 1901 года в манеже Бламериуса на Арсенальской (ныне Дзержинского) и представляющая московский Кремль во время коронации 1896 года.
Ударим салютом по обыденности!
Традиционно в Иркутске провожали старый год и встречали новый фейерверком. Фейерверки в нашем городе завели, конечно же, господа иностранцы. Положим, выступали гимнасты-комедианты Франц Радо и Вим в публичном саду, а за садом устраивался большой фейерверк. И господин Либгардт любил изумить местных жителей фейерверками, показывая и вертящиеся колеса, и вензеля, и щиты, и аллегорические фигуры. Фантастические представления прусских королевских артистов под управлением Рудольфа Беккера также заканчивались фейерверком. Состоял он из 100 (!) различных фигур и по справедливости именовался «Венецианским карнавалом». 4 августа 1878 года на берегу Ангары, у Собора Богоявления установлена салютационная батарея из двух орудий — для ежедневных выстрелов в полдень, равно как и для праздничной салютации в табельные, царские дни и большие годовые праздники. К концу декабря 1855 года напротив дома генерал-губернатора устроен был фейерверк. По всей Большой улице начиная от Ангары и до Ушаковки протянули веревки, на которых развешали три тысячи разноцветных фонариков. Но самыми упоительными оставались осенние фейерверки: перед долгой зимой горожане запасались светом и радостью. Весь берег Ангары, от Триумфальных ворот и до Троицкого перевоза наполнялся нарядно одетою публикой. Фейерверк продолжался полтора часа, а потом еще были танцы — в залах Благородного собрания и прямо на берегу.
Главный приз — костюму «Местная пресса»
С постройкой в Иркутске нового здания Общественного собрания стали возможны невиданные доселе балы, собиравшие до 1300 человек. Это были совершенно иные, театрализованные, костюмированные балы-конкурсы с довольно серьезным призовым фондом. Зрелищность и в то же самое время демократичность этого действа (маски всех уравнивали) притягивали огромное число участников и по-настоящему будили фантазию. Публика аплодировала авторам костюмов «Распродажа Алексеева», «Магазин Щелкунова и Метелева», «Современное дитя» и «Иркутск». А в январе 1904 года один из главных призов достался за костюм «Местная пресса». Кстати, о танцах. К началу двадцатого века совершилась танцевальная революция, разделившая бальное общество на два лагеря. «После концертного отделения в Общественном собрании начались танцы, в которых преимущественно принимала участие молодежь наших учебных заведений, и только мазурка соблазнила взрослых, писали «Иркутские губернские ведомости» 27 октября 1904 года. В ту пору у гимназистов и гимназисток был в ходу новый чардаш, эпашок, кекуок, польский модерн, и учились им, главным образом, друг от друга. Впрочем, балетмейстер оперной антрепризы Барбо обучал всем новейшим танцам на Большой, 9, напротив городского театра». Но даже хорошо обучившиеся и имеющие природную грацию танцевали только в закрытых помещениях, а на летних площадках в Интендантском саду «ходили как стеклянные, боясь разбиться от живой улыбки», как писал Джон Вагабонд в «Иркутских губернских ведомостях».
Редакция газеты «Восточный Формат» выражает огромную благодарность за интереснейшую экскурсию и предоставленные материалы Валентине Рекуновой. Следующая экскурсия состоится в феврале. Ее тема — «Кофейни и рестораны старинного Иркутска». Приглашаем присоединиться всех читателей ВФ, кому небезразличны наши корни. А уж насколько все взаимосвязано во времени — наш экскурсовод не даст усомниться.
