«Мама, мама, подарите нам елочку!»
Лет 35-40 назад в этом здании была общеобразовательная школа, которую затем перепрофилировали в коррекционную.
Все как в обычном детдоме, только девятый класс как четвертый
Специальная коррекционная школа-интернат для детей с умственной отсталостью №4 находится, можно сказать, на отшибе Иркутска — среди частного сектора в районе Ново-Ленино. Потертое двухэтажное здание, в котором, кажется, не было ремонта еще с советских времен, видно издалека. Так получилось, что в свое время я обучалась в общеобразовательной школе №45, буквально в 200-х метрах от данного заведения. Помнится, педагоги полушутливо нам говорили, что, если мы не станем нормально учиться, они переведут нас в «коррекционку через дорогу». Мы, подростки, тогда не представляли, что это такое.
30 декабря, 13.00. Захожу в помещение. На вахте сидит миловидная пожилая женщина. Дети, все щупленькие и невысокого роста, по словам вахтерши, они уже старшеклассники, пытаются буквально вырвать из рук смотрительницы тетрадь со списком посетителей интерната. «Телефончик нужно переписать один», — деловито объясняют подростки, размахивая своими мобильниками, из которых громко жужжит странная смесь шансона и «клубняка». Женщина не сопротивляется.
У вахты меня встречают вернувшиеся с пятиминутки у завуча воспитательницы — Татьяна Соколова (4-й класс) и Елена Апенышева (2-й класс). Пытаюсь предугадать, как разница в трудовом стаже (первый педагог работает в школе-интернате уже 17 лет, второй — только год) скажется в разговоре с этими женщинами. Любопытно, что ни вахтерша, ни педагоги, ни заведующая по воспитательной работе, а тем более сами дети даже не догадывались, что сегодня в интернате будет «елка», которую проведут волонтеры-энтузиасты танцевальной группы «Маэстро».
Вместе с воспитательницами проходим в детский класс, который напоминает комнату, куда складывают вещи со всей квартиры во время ремонта. Здесь стоят парты, столы, шкафы с одеждой, диваны, полки с книжками и настольными играми. Пока одни дети собирают на полу Lego или раскладывают свои игрушки, другие рисуют и лепят из пластилина. Самая большая группа ребят собралась возле плохо показывающего телевизора, где шел какой-то новогодний фильм. «Все свое время дети обитают в классе — здесь они учатся, выполняют уроки, отдыхают, играют. В спальном корпусе они только ночуют. Раньше спальни находились на третьем этаже, но в связи с изменением норм СанПина, по стандартам которого на каждого ребенка должно быть отведено определенное количество метров, пришлось строить дополнительное помещение. Детям очень тяжело все время находиться в одной комнате, никакого разнообразия и смены обстановки», — делится воспитательница Татьяна Соколова своим слегка охрипшим от постоянного контроля за ними голосом.
Лет 35-40 назад в этом здании была общеобразовательная школа, которую затем перепрофилировали в коррекционную. В этом учреждении стали обучаться как сироты, так и дети, у которых есть семьи. Сейчас же это заведение выполняет функцию исключительно коррекционного детдома; название школы-интерната просто «прилипло» еще с тех времен.
«У всех наших воспитанников один и тот же диагноз — олигофрения в степени дебильности. Такие дети считаются вполне обучаемыми, после выпуска из школы они могут поступить в техническое училище. Конечно же, учебная программа у нас облегченная — последний девятый класс на уровне четвертого с половиной класса обычной общеобразовательной школы. Почти все старшеклассники читают по слогам и медленно считают. Мы не изучаем физику, химию, иностранные языки; акцент на всех уроках ставится на закреплении и повторении уже пройденного материала», — рассказывает Татьяна Соколова.
На данный момент здесь обучаются 67 детей в возрасте от 8 до 17 лет. Среди них практически нет сирот, почти у всех есть лишенные прав родители. Поэтому вопрос об усыновлении никогда не стоит.
«Прильнул ко мне и затих… С тех пор у меня под опекой»
Елена Апенышева окончила исторический факультет, работала декларантом в таможне. Устроиться воспитателем в коррекционную школу ее мотивировала близость учреждения с собственным домом. Но через два месяца напряженной работы Елена не выдержала и уволилась. «После ухода все равно продолжала наведываться в свой класс, а вскоре решила вернуться», — улыбается воспитательница.
Елена пошла на нестандартный для работников «казенных» учреждений поступок — она взяла на временную опеку одного из своих учеников, девятилетнего Данила Мушникова. «Данил не был самым хорошим и послушным из всех ребенком, наоборот, у него сильно «хромало» поведение, уроки все время срывал. Учителя его не любили, да и я поначалу тоже. Но однажды Данил разбил себе бровь, и мы вместе поехали в больницу. Едем в машине, он прильнул ко мне и затих… И я поняла, что обнимаю его так крепко, словно своего собственного ребенка. Интересно, что у меня дома Данил может быть совершенно другим, нежели в школе, он спокойный и очень ласковый», — объясняет Елена, почему она выбрала именно этого мальчика.
Получив разрешение в органах опеки и попечительства (воспитательница сетует, что для того, чтобы иногда брать ребенка к себе на выходные или просто сходить с ним в театр или на прогулку, нужно пройти такой же список врачей, что и при полной форме опеки), Елена стала брать Данила к себе в гости.
«Летом я жил у Елены Сергеевны целый месяц. Мы баню топили, печку топили, кроликов, петухов и индюшек кормили, за цыплятами смотрели», — рассказывает Данил Мушников о своем времяпровождении у Елены.
«Мои коллеги, естественно, делают мне замечания, потому что выделять одного ребенка среди других не совсем педагогично, ко всем детям должно быть одинаковое отношение. Одноклассники тоже ревнуют ко мне Даню, но я стараюсь сгладить эту ситуацию. Например, если в течение рабочего дня мне нужно сходить за чем-то домой (живу в пяти минутах от работы), я беру с собой одного из ребят. Показываю ему курочек, цыплят, огород. Такая прогулка занимает всего 15 минут, но ребенку уже приятно и есть чем похвастаться сверстникам. Моя дочка, которой так же, как и Данилу, девять лет, поначалу тоже ревновала к мальчику, не подпускала его к своим игрушкам, но затем привыкла», — делится Елена.
Данил этот новый год ждал с особым нетерпением, как никто другой в детском доме — ведь он впервые праздновал его в уютной семейной обстановке, с бенгальскими огнями, мандаринами и подарками после боя курантов.
Утренники, дискобар и отбой после 22.00
В школе-интернате новый год начинают праздновать заблаговременно — воспитатели и волонтеры проводят череду утренников и «елок» с совместными хороводами и играми. Вечером 31 декабря дети обычно собираются на так называемый дискобар — они слушают музыку, танцуют, участвуют в конкурсах, угощаются конфетами и пирожными. Правда, отбой в связи с общенародным праздником не сдвигается ни на минуту — строго в 22.00, как и в любой другой день. «Раньше, когда дети были поадекватнее, мы разрешали им смотреть телевизор, иногда даже оставляли включенной музыку. Но в прошлые года были прецеденты: ночью к старшеклассникам приходили выпускники интерната — естественно, не с пустыми руками. А этим детям по состоянию здоровья совсем нельзя употреблять алкоголь», — объясняет воспитательница Татьяна Соколова.
Во время разговора в комнату заходят волонтеры. Увлекающиеся танцами люди уже второй год ходят в эту школу-интернат со своими сценками, конкурсами и командными играми, поэтому дети их встречают уже вполне привычно, как давних знакомых. Правда, было очень странно слышать, как всех пришедших воспитанники детдома окликали не иначе как «мама». «Этому они нахватались в других детдомах, где были до нашего интерната. Детям так проще — не нужно запоминать имена, отчества. Но я стараюсь отучать своих воспитанников от такой привычки, объясняю им, что я им вовсе не мама, а учительница, классный руководитель», — комментирует Елена Апенышева.
Волонтеры из танцевальной студии «Маэстро» во втором классе провели типичную детскую сказку, а в четвертом — спортивные соревнования «Веселые старты». Как добавили воспитательницы, детей более старшего возраста подобные виды активности уже не привлекают, у них свои «интересы».
Второклассники с удовольствием участвовали в организованном для них празднике: то большими радостными глазами смотрели на новогодних разодетых героев, то кричали Деду Морозу «Это они! Это они!», указывая на персонажей-злодеев, то практически до потолка тянули руки, чтобы первыми рассказать стишок «за конфету».
В маленьком спортзале, где прошла мини-спартакиада для четвероклассников, было очень шумно и весело. Прыжки в мешках, упражнения с мячиками, кувырки, бег на скорость — в каждом конкурсе дети здорово выплескивали свою энергию. Девочки в перерывах между эстафетами успевали продемонстрировать свою гибкость (вставать на мостик, садиться на шпагат и закручиваться в «корзинку» их обучают на секции гимнастики), мальчики висели на баскетбольных кольцах, пытались отжаться и подтянуться.
Во время соревнований дети так рьяно друг за друга болели, что было удивительно, неужели в классе всегда такие дружные отношения. Спрашиваю Катю — черноволосую девочку с серьезным взрослым взглядом. Она уверенно отвечает: «Мы все друзья, и всегда держимся вместе». Захожу в туалет, внутри кабинки на картонной двери написано: «Андрей, Вася, Лена, Маша — друзья навсегда». «Ты это имела в виду?» — уточняю у Кати, указывая на надпись. «Нет, это «крутые» написали. Из старших классов. У них своя компания», — отрезала девочка.
Анастасия Елизарова.Фото автора