Лесу предложили еще подождать

Министерство промышленности и торговли России выдало квоты на экспорт сосны в 2013 году примерно половине лесоэкспортеров Иркутской области. Участники рынка говорят, что такое решение отразится не только на отрасли — остальным придется уйти с рынка, но и негативно скажется на экономическом потенциале всего региона.

Квоты избранных

Нововведения, обрушившиеся на лесную отрасль после вступления России в ВТО, сохранили свою актуальность и в 2013 году. Напомним, 22 августа Россия официально стала полноправным членом ВТО. С этой же даты вступили в силу два постановления правительства. Одно из них установило новые ставки вывозных таможенных пошлин на сосну и ель в размере 80% от таможенной стоимости (ранее 25% — ВФ). Второе ввело квоты на экспорт этих же пород древесины по заниженной таможенной пошлине — 15%.

Схема распределения этих жизненно важных для лесников квот сразу же вызвала шквал вопросов и недовольства. «Возникает ощущение, что данные постановления были сделаны совершенно формально. Никто не анализировал информацию, кто работает в лесу, как повлияют эти решения на отрасль», — сетовал тогда исполнительный директор Союза лесопромышленников и лесоэкспортеров Иркутской области Василий Зырянов. В итоге, по его словам, Минпромторг дал квоты на вывоз сосны по сниженной пошлине только половине зарегистрированных в стране компаний, занятых экспортом древесины. Остальным же предприятиям придется либо работать по заградительной пошлине в 80%, что маловероятно, либо уйти с рынка, либо искать обходные пути работы.

Согласно официальной методике Минпромторга, получатели квоты избирались из числа всех лесоэкспортеров России, в зависимости от объема перевозимых ими грузов за последние три года (данные предоставлялись Таможенной службой России — BG). «Всего по России квоты получило 1,5 тыс. организаций, из них 430 организаций, зарегистрированных в Иркутской области», — сообщила тогда ведущий специалист-эксперт представительства в Иркутской области Минпромторга РФ Екатерина Яковлева.

Она же уточнила, что и наличие квоты не гарантирует для лесного предприятия продолжения работы на внешнем рынке. Разовую лицензию, по которой теперь проводятся все экспортные операции, по ее словам, может получить только то предприятие, которое вошло еще и в список арендаторов лесных участков, не имеющих задолженности по арендным платежам. Счастливчиков, попавших в этот список, в целом по России оказалось чуть больше: по данным на 4 сентября — 3350 организаций, 189 из которых из Приангарья.

Эти нововведения сразу же не просто вызвали волну недовольства и непонимания со стороны лесных предприятий в Сибири, они остановили работу практически половины из них. В Иркутской области из 400 лесопользователей, имеющих договор аренды, квоту получили только 192 компании. «200 с небольшим остались за гранью», — рассказывает Василий Зырянов. Но даже и те, кто попал в оба списка и мог дальше работать, смогли это сделать только спустя месяц. «Постановление вступило в силу 23 августа. Подача заявок на получение лицензии началась только с 1 сентября, пока эти заявки рассмотрели, пока все процедуры прошли — в итоге первые отгрузки начались только к концу сентября», — рассказывает BG президент Союза лесопромышленников Юрий Логачев.

Схожая ситуация была и в других сибирских регионах. Так, в Бурятии, по словам исполнительного директора некоммерческого партнерства лесопромышленников и лесоэкспортеров республики Виктора Сластина, в список министерства попали только 35 предприятий из 109. «70 предприятий просто выпали. В Бурятии ежегодно заготавливают 2,5 млн куб. м леса. Две трети из этого объема приходится на малый бизнес — субъекты МСП в список не вошли совсем», — рассказывает господин Сластин.

Число проблем растет

Эксперты замечают, что данные постановления, меняющие всю систему работы на экспорт необработанного леса, повлекли за собой очень много проблем. В частности существующий порядок устанавливает формирование списка арендаторов один раз в год, что никак не может учитывать происходящие изменения. «Появился новый арендатор, который сейчас в список может попасть только на следующий год, или этот арендатор имел хозяйственный спор с арендодателем — Агентством по лесному хозяйству — по поводу задолженности, предприятие выиграло тяжбу, но ему также остается ждать следующего формирования целый год. Список необходимо корректировать ежеквартально, что в свою очередь будет мотивировать предприятия на оперативное погашение имеющихся задолженностей», — говорит Юрий Логачев.

Правилами не предусмотрены действия представительств Минпромторга в случаях обращений предприятий, проведших структурные преобразования, в результате которых их подразделения или филиалы, прежде являвшиеся участниками ВЭД или арендаторами, передали эти функции новым образованиям, не отраженным в списке. То есть если в преддверии постановлений произошла перерегистрация предприятия, из-за которого сменилось название, но ИНН и ОГРН остались те же, лицензию уже не получить.

Кроме того, как отмечают участники рынка, эти постановления заранее сделали невыгодным создание лесного бизнеса в 2012-м и в последующие годы. Для того чтобы новым компаниям получить квоты, позволяющие вывозить сосну по ставке в 15%, им надо как минимум год проработать практически по заградительной пошлине в 80%. А для новых предприятий это непосильно.

«Спустя первые месяцы действия постановлений, появились и другие жалобы, — рассказывает Юрий Логачев. — Например, на сильно усложненную таможенную процедуру оформления. Так, лицензии Минпромторг выдает не просто на пиловочник сосны, а на каждую группу диаметров согласно кода ТНВД. Но, извините, это же не машиностроение, где четко знаешь, какого размера продукция у тебя на выходе получится. Это лес — что растет, то и срублю, и нельзя заранее знать, какой диаметр будет. Поэтому предприниматели берут сейчас сразу несколько лицензий, потом вынуждены их менять, переоформлять и так далее. Государство вроде бы стремится упростить доступ к своим услугам — создается электронное правительство, системы одного окна, а здесь новые административные барьеры. Причем мешают-то эти преграды не жуликам, которым все нипочем, а как раз нормальному легальному бизнесу».

Выживать, вместо того чтобы работать

Лесоэкспортеры надеялись, что хотя бы часть изменений будет учтена Министерством промышленности и торговли РФ в преддверии 2013 года. Но долгожданных поправок не последовало. Сначала 18 декабря 2012 года вышли изменения к постановлению правительства по этому поводу, которые несущественны для отрасли. В 20-х числах декабря были опубликованы и списки «квотников» и добросовестных арендаторов на следующий год. «Перечень тот же самый, что и в августе 2012-го», — говорит Василий Зырянов. Единственным изменением стало увеличение объемов круглого леса, разрешенного для экспорта — с 2,53 млн куб.м. до 7,58 млн. Но, учитывая, что по итогам прошлого года удалось освоить примерно половину от выделенных объемов, это нововведние региону ничего не даст (без увеличения числа игроков, — BG).

Такое положение дел сильно расстроило планы предприятий, надеявшихся 2013 год начать с нормальной работы. «В августе 2012 года мы не попали в список арендаторов. Тогда мы как раз находились в процессе судебного разбирательства с арендодателем по поводу незаконно установленного нам коэффициента 2. Мы доказали свою правоту, есть решение арбитражного суда Иркутской области. Кроме того, есть доказательство того, что наше предприятие аккуратный плательщик — но поезд ушел. Надеялись, что в 2013-м хотя бы получим квоту, но мы по-прежнему в списке должников», — рассказывает BG директор предприятия «Лесогорсклес» Иван Кривохижин.

Он же добавляет, что схожие проблемы у многих предприятий лесоэкспортеров Приангарья. Кто-то чуть-чуть опоздал с оплатой, кто-то решал организационные вопросы, но последствия для всех одни — мы оказались вне этого бизнеса», — говорит Иван Кривохижин. Он же добавляет, что его «Лесогорсклес» уже за прошлый год сработал с убытками. «Что будет в этом году — не знаю. Сейчас говорят, что изменения в списках могут появиться в июле, будем ждать лета. Мы ищем разные варианты работы — переориентировались на лесопиление, экспорт лиственницы. Но прогнозы для нашего бизнеса не очень благоприятные — железнодорожные тарифы с начала года опять поднялись на 7%, цены на внутреннем рынке совершенно не выгодные, а, например, японский рынок после произошедшего там цунами оказался для нас закрыт. Там теперь предъявляются требования поставки сухих строганых пиломатериалов, мы же сушить не можем», — говорит глава предприятия.

Схожие проблемы и у еще одного игрока отрасли — ЗАО «Юртинсклес». Как рассказала BG коммерческий директор предприятия Ирина Андриянова, компания также не была включена в список арендаторов, допущенных к экспорту сосны, хотя в перечне получателей квоты она есть. «На 10 августа, когда федеральное агентство лесного хозяйства подавало списки арендаторов, у нас была небольшая задолженность. Мы ее тут же погасили. Но все равно не успели. В результате мы оказались обладателями квоты, не имеющими права получить лицензию на экспорт из-за отсутствия в списках арендаторов. Надеялись, что с 1 января наконец получим право нормально работать. Но вышло постановление, согласно которому списки будут корректироваться один раз в год, то есть 10 августа», — говорит Ирина Андриянова.

В результате это предприятие, так же как и его многочисленные коллеги, вынуждено было искать какие-то пути продолжения работы. В частности, заключать договоры с арендаторами из списка. «Уже прошел первый месяц года, а мы так и не нашли выхода из ситуации. Январь мы торговали пиломатериалами, торговали у себя, на внутреннем рынке. Но это все равно абсурдно, имея арендуемый лесной участок, закрытые все платежи, мы вынуждены искать какие-то варианты, чтобы просто работать», — резонно замечает госпожа Андриянова.

И таких историй, как под копирку, в Приангарье очень много, говорят все опрошенные эксперты. «Вы спрашивали, как приспособились предприятия: кто-то уменьшил объемы, кто-то пилить начал, кто-то перепродавать. Мы же русские люди, поэтому найти выход можем. Но это очень сильно усложнило работу, выстроило столько барьеров. Вроде бы работа государства должна быть направлена на поддержку бизнеса, а тут наоборот», — говорит Юрий Логачев.

В прочной связке со всей экономикой области

При этом, как подчеркивает президент союза лесопромышленников, сокращение экспорта круглого леса — это не только проблема сугубо предпринимателей, нововведения негативно скажутся на экономическом развитии всего региона.

«Нам в Москве говорят, что вы возмущаетесь, круглый лес надо перерабатывать, что вы за него хлопочете? Но надо понимать особенность нашего региона. В Иркутской области круглый лес в избытке — все предприятия региона им обеспечены на 100%, и остаются еще большие объемы для экспорта. Нам перекрывать вывоз экспортного пиловочника никак нельзя, — поясняет господин Логачев. — Это на северо-западе страны, где рядом Финляндия, эти меры правильные и дают желаемый результат. Там лесозаготовители везут сырье на экспорт в обход собственных предприятий лесопереработки, оставляя их без нужных объемов. Там действительно меры государства помогут эту ситуацию исправить».

В Приангарье же все существующие предприятия обеспечены сырьем. Лес можно только вывозить. Причем не в Среднюю Азию, так как тарифы на транспортировку покроют все возможные доходы бизнеса, а в близко расположенные страны Азии.

«Поэтому на всех совещаниях мы всегда поднимаем этот вопрос. Круглый лес это не зло, его экспорт как деятельность в нашем регионе надо оставить», — говорит эксперт. От этого зависит и устойчивая деятельность лесозаготовительных предприятий и предприятий инфраструктуры, особенно в удаленных лесных поселках, соответственно и доходы населения, поступления в бюджеты всех уровней, включая значительные таможенные платежи.

Региональное правительство, понимая важность вопроса, идет навстречу лесникам. Неоднократно направлялись письма с предложениями по совершенствованию механизмов постановлений. К просьбам лесников даже присоединилась Восточно-Сибирская железная дорога, которая за первые месяцы работы ЛПК по новым правилам потеряла, по данным Союза лесоэкспортеров, порядка 50% лесных грузов, которые она раньше в это же время перевозила. «Такое падение стало поводом для ряда серьезных совещаний, которые инициировала ВСЖД на разных уровнях. Одно из последних состоялось в конце ноября под руководством зампреда регионального правительства Владимира Пашкова. И надо сказать, что если последние 20 лет все совещания с железнодорожниками проходили по вопросу, где вагоны, то сейчас случился исторический момент — теперь ВСЖД спрашивает, где грузы. То есть это проблема не только лесных предприятий, на этом завязана большая часть экономики Иркутской области», — подчеркивает Юрий Логачев.

КОНТЕКСТ

Экспорт кругляка сокращается. Объемы вывоза необработанной древесины за рубеж с территории Иркутской области в 2012 году снизились до 3,93 млн кубометров или на 27% по сравнению с предыдущим годом. В 2011 году этот показатель составил 5,39 млн кубометров. Такие данные озвучил начальник ведомства Юрий Русаков. Согласно информации таможни, экспорт обработанных лесоматериалов увеличивается медленно и не успевает компенсировать сокращающиеся объемы кругляка. В 2012 году из региона вывезено 6,68 млн кубометров обработанной древесины, что на 9% больше, чем годом ранее. Таким образом, общий объем экспорта иркутского леса в 2012 году сократился до 10,6 млн кубометров. В 2011 году этот показатель составил 11,53 млн кубометров. «Очевидно изменение структуры экспортных поставок древесины, так как еще пять лет назад, по данным 2008 года, объемы вывоза круглого леса в структуре экспорта достигали 90%», — прокомментировал господин Русаков. Сокращение экспорта необработанной древесины отмечено по итогам года и в Бурятии. Как сообщил начальник Бурятской таможни Виктор Томин, объем экспорта круглого леса составил $93,1 млн, что на 23,4% меньше показателя 2011 года. Связана такая тенденция в первую очередь с сокращением квот на экспорт необработанного леса после вступления России во Всемирную торговую организацию. «В связи с этим мы отмечаем сокращение как участников торговой деятельности, так и самого материла. В свою очередь это повлияло на снижение товарооборота в целом», — подчеркнул Виктор Томин.