Лесное обрезание

Квоты не для всех

Напомним, 21 июля 2012 года президент России Владимир Путин подписал федеральный закон «О ратификации Протокола о присоединении Российской Федерации к Марракешскому соглашению об учреждении Всемирной торговой организации от 15 апреля 1994 г.».

Ровно через месяц — 22 августа Россия официально стала полноправным членом ВТО. С этой же даты вступило в силу постановление правительства №756, которое установило новые ставки вывозных таможенных пошлин по основным породам необработанных лесоматериалов — сосны и ели. Ставки были увеличены с 25 до 80% таможенной стоимости. Однако наряду с повышением пошлин еще одним постановлением правительства №779 были введены тарифные квоты на экспорт ели обыкновенной и лесистой, а также сосны обыкновенной. В рамках квот вывозная таможенная пошлина будет взиматься значительно ниже — 15% от таможенной стоимости.

Также данным постановлением были утверждены правила распределения этих квот между участниками внешнеэкономической деятельности. В частности распределителем квот было определено Министерство промышленности и торговли России, которое осуществляет эту процедуру на основе утвержденной методики расчета — с учетом объемов экспорта за последние три года на основании данных таможенной статистики.

«Федеральная таможенная служба до 10 августа 2012 года представила в министерство перечень лесоэкспортеров, вывозивших лес в течение предыдущих трех лет с указанием ИНН и вывезенного объема. На основании этих данных и были распределены квоты для работы на оставшийся период 2012 года. Всего по России квоты получило 1,5 тыс. организаций, из них 430 организаций зарегистрированы в Иркутской области», — отмечает ведущий специалист-эксперт представительства в Иркутской области Минпромторга Екатерина Яковлева.

Однако и на этом нововведения для лесоэкспортеров не закончились. Помимо списка организаций, получивших квоты, на сайте Минпромторга был опубликован и список компаний-арендаторов лесных участков, не имеющих задолженности по арендным платежам (списки предоставляло федеральное агентство лесного хозяйства также до 10 августа — Review). Счастливчиков, попавших в этот список, в целом по России оказалось чуть больше: по данным на 4 сентября — 3350 организаций.

«Использование квот осуществляется на основании разовых лицензий. При этом лицензии будут выдаваться только тем, кто вошел в список арендаторов, имеющих право на заготовку сосны и не имеющих задолженности по платежам, либо тем, кто заключил договоры купли-продажи и поставки сосны с таким арендаторами», — поясняет Екатерина Яковлева, добавляя, что на каждый внешнеторговый контракт будет выдаваться две лицензии: на сосну диаметром до 15 см и больше 15 см. Каждая лицензия стоит 2,6 тыс. рублей.

Бизнес встал

Эти нововведения сразу же не просто вызвали волну недовольства и непонимания со стороны лесных предприятий в Сибири, они остановили работу практически половины из них.

«Когда анализируешь список предпринимателей Приангарья, получивших квоту, видишь там 192 организации из 400, имеющих сегодня договора аренды. Значит, 200 с небольшим остались за гранью», — возмущается исполнительный директор Союза лесопромышленников Иркутской области Василий Зырянов.

Схожая ситуация и в других сибирских регионах. Так, в Бурятии, по словам исполнительного директора некоммерческого партнерства лесопромышленников и лесоэкспортеров республики Виктора Сластина, в список министерства попали только 35 предприятий из 109. «70 предприятий просто выпали. Даже те, кто реализует приоритетный проект. В Бурятии ежегодно заготавливают 2,5 млн куб. м леса. Две трети из этого объема приходится на малый бизнес — субъекты МСП в список не вошли совсем», — рассказывает господин Сластин.

Эксперты замечают, что данные постановления, меняющие всю систему работы на экспорт необработанного леса, оставили очень много вопросов. К примеру, остро стоит вопрос неосвоения квот, выделенных на компании. «Нам выделена квота в 300 тыс. кубометров до конца 2012 года, учитывая, что по квоте могут экспортировать лес только 35 предприятий, мы максимум осилим 100 тыс. кубов», — говорит представитель Бурятии. «Приангарью квота выделена в 2,454 млн куб. м, оставшиеся лесоэкспортеры смогут освоить не больше 1 млн. Не значит ли это, что на следующий год квоту для региона сократят?» — задается вопросом Василий Зырянов.

Кроме того, как отмечают участники рынка, эти постановления заранее делают невыгодным создание лесного бизнеса в 2012-м и в последующие годы. Для того чтобы новым компаниям получить квоты, позволяющие вывозить сосну по ставке в 15%, им надо как минимум год проработать практически по заградительной пошлине в 80%. «А для новых предприятий это непосильно», — поделился с Review один из предпринимателей.

Серьезной проблемой после введения системы посписочной выдачи лицензии на все экспортные операции с круглым лесом стала и перерегистрация юридических лиц, прошедшая в преддверии выхода постановлений. «Получается, у нашего предприятия ИНН осталось то же, ОГРН тот же, только название поменялось, а все — лицензию выдавать оказываются», — посетовала в разговоре с Review еще одна представительница лесного бизнеса.

Бизнес отдельно, чиновники отдельно

«Вопросов и проблем при реализации постановлений действительно очень много. Надо понимать, что введение квот и лицензий на экспорт в лесной отрасли — это новые механизмы, которые вводятся в России впервые. Мы понимаем, что существуют вопросы, которые требуют скорейшего решения, и мы будем этим заниматься. Но изменения в списки предприятий-арендаторов вноситься не будут. Все остальные могут работать по ставке в 80%, чтобы в следующем году претендовать на получение квоты», — комментирует ситуацию начальник отдела лесной, целлюлозно-бумажной и деревообрабатывающей промышленности Минпромторга России Вера Хмырова.

В России совершенно не работает такой залоговый инструмент для банков, как лес и земля. Потому что методика кредитования определяется бизнес-структурами. Здесь также нужна государственная политика. Этот тот кредитный инструмент, который мог бы изменить финансовую ситуацию в лесном секторе.

При этом она отмечает, что «в министерстве прекрасно понимают, что задолженность по аренде как гасится, так и появляется. Это постоянный процесс. Кто будет отслеживать этот вопрос, пока тоже не понятно». Что касается исключения из списка малого и среднего предпринимательства, то, как считает Вера Хмырова, это было сделано намерено, «так как ни для кого не секрет, что значительные объемы незаконной заготовки древесины в России делаются именно силами МСП». «Все делается, чтобы из России везли чистый круглый лес», — говорит чиновник.

Новый министр лесного комплекса Иркутской области Денис Сафронов, как оказалось, тоже не особо понимает паники лесозаготовителей: «По данным иркутской таможни, за 2011 год лесоэкспортерами в регионе являются 202 юридических лица и индивидуальных предпринимателя, и я не думаю, что все из них являются экспортерами именно круглого леса. А квоты получили 192 организации. Вопрос, насколько возмущения актуальны».

Однако, несмотря на непонимание со стороны властей, Союз лесопромышленников Иркутской области все-таки надеется на поддержку регионального правительства в плане хотя бы корректировки списка арендаторов. «Необходимо, чтобы правительство региона приняло самое активное участие, помогло нам добиться корректировки списков, хотя бы на 2013 год», — говорит Василий Зырянов. Президент союза Юрий Логачев добавляет, что в ближайшее время организация отправит в минпромторг резолюцию с предложениями по усовершенствованию механизма квот. Так, организация планирует добиться отмены лицензирования сделок, так как «оно никакой контрольной функции не несет».

«Возникает ощущение, что данные постановления были сделаны совершенно формально. Никто не анализировал информацию, кто работает, как повлияет. Ведь это же решение затронет и деятельность градообразующих лесных предприятий, напрямую скажется и на пополнении бюджета», — рассуждает Василий Зырянов.

Кроме того, по его словам, государство должно понимать, что такими постановлениями оно только поощряет работу перекупщиков в лесу. К примеру, в Иркутской области одну из самых больших квот в 300 тыс. куб. м получила китайская компания, которая только закупает и экспортирует не известно как заготовленный лес. «Получается, что теперь все предприятия, оставшиеся без квот — их прямые клиенты. О какой борьбе с незаконной заготовкой леса идет речь? Государство борется только с малыми предприятиями», — согласен с ним и другой представитель местного ЛПК.

Отрасль неразрешимых проблем

В целом, как замечают опрошенные Review эксперты, проблема лесной отрасли в России — это не только последствия от вступления в ВТО или отсутствие лесных дорог, доступных банковских кредитов и т.д. Главная беда ЛПК в нашей стране — отсутствие единой скоординированной политики государства, направленной на улучшение инвестиционного климата в отрасли.

За последние пять лет предпринималось сразу несколько попыток осуществления коренных преобразований всего лесного сектора страны. Самые заметные и при этом неоднозначные шаги — это принятие в 2007 году нового Лесного кодекса и введение вывозных таможенных пошлин на необработанную древесину, вступление в силу постановления правительства о приоритетных инвестиционных проектах в области освоения лесов.

В 2008 году Минпромторгом России была утверждена и опубликована амбициозная «Стратегия развития лесного комплекса до 2020 года», среди прочих показателей предусматривающая рост производства целлюлозы к 2020 году на 40% или 120% по сравнению с 2007 годом, а также увеличение производства бумаги и картона на 25% или на 110%, в зависимости от сценария развития — инерционного или инновационного. В документе было много правильных рассуждений, выводов и прогнозов, которые, к сожалению, так и остались на бумаге.

Все развитие отрасли до настоящего времени свелось к модернизации производственных мощностей отдельными предприятиями, как правило, за счет собственных средств. И, как правило, модернизацию проводили экспортоориентированные предприятия, оказавшись перед необходимостью удержать занимаемые экспортные ниши на основных рынках и сохранить при этом конкурентоспособность продукции.

При этом результаты деятельности этих предприятий, как часто бывает, чиновники записывают в достижения государственной политики поддержки ЛПК. Так, по словам Веры Хмыровой, по итогам первого полугодия 2012 года наблюдается рост инвестиционной активности в лесопромышленном комплексе страны, «особенно в лесозаготовительном секторе, где превышение по сравнению с аналогичным периодом 2011 года составило 23%». Она же сообщила, что на 1 августа в перечень приоритетных инвестиционных проектов в области освоения лесов России было включено 118 проектов с объемом инвестиций 431 млрд рублей (размер расчетной лесосеки под них 76,4 млн куб. м). При этом с момента запуска механизма приоритетных проектов предприятиями было вложено в них 198,2 млрд рублей, введены в эксплуатацию были 24 приоритетных проекта с общим объемом инвестиций 70 млрд рублей.

Все эти миллиарды, вложенные в лес, уже дали свой результат. К примеру, по итогам полугодия значительно возросло производство фанеры — в целом по Сибирскому округу на 50% больше чем в первом полугодии 2011-го. Также наблюдается положительная динамика в производстве ДСП. На уровне прошлого года остается производство целлюлозы — 1 млн тонн.

«В последние пять лет действительно сделано немало по укреплению производственной базы действующих предприятий, создан задел по созданию производств по глубокой переработке древесины», — говорит заместитель председателя исполкома межрегиональной ассоциации «Сибирское соглашение» Виктор Луков, но добавляет: «За масштабностью проектов по-прежнему остаются актуальными серьезные проблемы, которые до недавнего времени были в тени. Решить их одному бизнесу, без дополнительной государственной поддержки, будет очень трудно».

Среди таких проблем несовершенное лесное законодательство, постоянные реорганизации лесного ведомства, чехарда с перераспределением функций между различными властными структурами, противоречивость и запутанность экологических требований, отсутствие технических регламентов, нехватка лесных дорог, монопольно устанавливаемые цены на энергоносители, тарифы на грузовые перевозки; бюрократические барьеры и многое другое. Только решение этих вопросов, по мнению представителей лесного бизнеса, говорило бы о реальной государственной политике и государственной поддержке лесного комплекса.

От кредитов до инфраструктуры

«Существующие сегодня 17-18% годовых по кредитам — непозволительная роскошь даже для крупных лесных предприятий. По моему мнению, приоритетные лесные проекты заслуживают вообще нулевую ставку на время реализации проекта, остальному лесному бизнесу нужно давать не выше пяти процентов. Кроме того, слишком сложная процедура подачи документов на получение субсидий от государства», — комментирует председатель правления союза лесопромышленников Красноярского края Олег Дзидоев.

О недоступности банковских кредитов говорит и генеральный директор одного из предприятий Красноярского края, реализующего там приоритетный инвестпроект, ООО «ГК «Русский биоуголь» Валерий Рощупкин. «В России совершенно не работает такой залоговый инструмент для банков, как лес и земля. Потому что методика кредитования определяется бизнес-структурами. Здесь также нужна государственная политика. Это тот кредитный инструмент, который мог бы изменить финансовую ситуацию в лесном секторе», — замечает предприниматель.

Есть у лесопромышленников и свое видение решения проблемы строительства лесных дорог. По словам Виктора Лукова, необходимо освободить предприятия ЛПК, реализующие инвестпроект и осваивающие лесной фонд, от налогов, поступающих в Дорожный фонд России или региона. «Взамен этого обязать их направлять эти средства на строительство лесовозных дорог на территории арендуемого участка. Тогда не будет возникать и вопроса о собственности на лесные дороги. Они будут построены за счет средств дорожного фонда, значит, это дороги государства, и значит, в случае ухода арендатора, эти дороги остаются государственными», — говорит Виктор Луков, добавляя, что сейчас из федерального бюджета на создание транспортной инфраструктуры в лесах не выделяется ни копейки. «К примеру, по приоритетным инвестпроектам предприятиями заложено на инфраструктуру — лесные дороги, подступы, подъездные пути, внешние электролинии — порядка 28 млрд рублей. Это деньги бизнеса — даже на инфраструктуру государство не предусмотрело ни одного рубля», — замечает Виктор Луков.

Не решится без помощи государства, по его словам, и проблема обеспечения новых производств социальными объектами. «На всех построенных производствах ЛПК в СФО будет создано почти 21 тыс. рабочих мест. Это в основном молодые люди, большинство из которых нуждаются в жилье, местах в детских садах, в спортивных сооружениях и т.д. У нас же всего в одном проекте в Красноярском крае предусмотрены деньги на строительство жилья. Остальные 30 структур средств на эти цели не выделили. Спрашивается, кто пойдет работать на эти предприятия? Средняя заработная плата из всех сырьевых отраслей самая низкая в сельском хозяйстве и лесе. На что будет молодой человек покупать себе квартиру, решать другие проблемы?» — говорит Виктор Луков. По его словам, колоссальную помощь в развитии этого — социального — направления могло бы оказать введение механизма компенсации части затрат предприятий на строительство инфраструктуры из федерального бюджета. «Сегодня назрела эта проблема и ее должны видеть. Не общими фразами говорить о частно-государственном партнерстве, а создавать конкретные механизмы», — замечает представитель межрегиональной ассоциации «Сибирское соглашение».

Внимание — переработке отходов

Отдельной проблемой, требующей внимания и поиска решения, является огромное количество неиспользуемой древесины в лесах. «Во всем мире при характеристике работы ЛПК учитывается такой показатель, как прирост и отпад древесины. Так вот в России ежегодно отпад составляет 925 млн куб. м древесины. Из них экономикой страны используется только порядка 200 млн кубометров, тогда как 700 млн остаются ненужными. Почему? Бизнес забирает только пиловочник. Даже Рослесхоз не знает, что делать с древесиной, остающейся после рубок формирования, осветления, санитарных. Отходов очень много, очень много и перестойного леса, который гниет на корню», — говорит Валерий Рощупкин из Красноярска.

Он подчеркивает, что поддерживать производства, направленные на переработку отходов, в России крайне необходимо. С ним согласен и Юрий Логачев. «Для Иркутской области это архиважно. Таким предпринимателям не нужно и выделение лесного участка — сейчас большинство лесозаготовителей сваливают весь ненужный лес у себя. Дожидаются зимы и сжигают его. Создание полноценной отрасли — биоэнергетики — могло бы исключить такие факты», — говорит президент иркутского союза лесопромышленников.

Среди необходимых форм поддержки предприниматели называют создание льгот или системы компенсации затрат на транспортировку продукции биоэнергетики в европейскую часть России или в Европу, где эта продукция востребована. «В Сибири достаточно своих дров, биотопливо никто покупать не будет. А доставка, к примеру, паллет до европейской части автоматически делает этот бизнес нерентабельным, цена на продукцию взлетает в разы из-за повышенных тарифов железной дороги для такой продукции», — добавляет и Олег Дзидоев.

Очень много жалоб у лесопромышленников и в целом на работу железной дороги. «Тарифы завышены, вагонов не хватает, или же станции не справляются с огромными объемами перевозок», — говорит господин Дзидоев. «Аппетиты естественных монополий надо ограничивать, — поддерживает коллегу Юрий Логачев. — Мы подсчитывали: начиная с 2010 года и заканчивая первым полугодием текущего провозная плата на железной дороге по нашим видам продукции — пиломатериал, круглый лес — выросла на 80%. Мы сравнили такой темп с ростом составляющих работы железной дороги. Нигде такого роста — обосновывающего 80% увеличения — не было. Дизтопливо, например, за это же время подорожало на 28-30%».

В России пора выращивать качественный лес

Остро назрел и вопрос лесовосстановления и лесоустройства в России. По мнению Виктора Лукова, государство должно рассчитываться с предприятиями за восстановленные леса. «Иначе так и будет продолжаться ситуация, когда арендаторы чисто формально отчитываются о посеянных где-то там 5-6 га саженцев, а на самом деле ничего не восстанавливают, — замечает эксперт. — Этого не должно быть — надо проработать этот вопрос».

Как вариант такой проработки — переход к интенсивной системе лесовосстановления, все чаще предлагаемый к реализации в России Группой «Илим». Этот принцип, по словам директора по развитию лесной стратегии компании Игоря Сапункова, предполагает переход от существующей сегодня политики «минимизации затрат» к политике «выращивание сырья высшего качества высшей добавленной стоимости».

«В Усть-Илимске на базе лесного участка Группы «Илим» два года назад приглашенные ученые делали прогноз развития предприятия. Было четко посчитано, что сейчас из всей лесосеки участка в 9 млн кубометров заготавливается только 7,4 млн. При этом невостребованными остаются 1,6 млн, в том числе 1 млн куб. м березы и по 300 тыс. осины и лиственницы. Но даже из этих 7,4 млн заготовки на пиловочник идет только 30%, оставшиеся 70% в силу плохого качества идут на дрова и балласт», — делает расклад господин Сапунков.

Так вот при введении интенсивного лесопользования, которое заключается в посадке целевой породы древесины, оказания максимального влияния на формирование дерева в течение всего цикла роста, — объем лесозаготовок на этом же участке компании может быть увеличен до 16 млн куб. м. При этом вся древесина будет востребована. Выход пиловочника будет составлять уже 60% или порядка 10 млн кубометров продукции с высокой добавленной стоимостью. Баланса будет 35%, пиловочник даст еще 30% качественной щепы. «Эта система даст положительный эффект для всех участников рынка: для предприятий, госорганов. Но необходимо совместно разработать нормативно-правовые акты», — замечает Игорь Сапунков.