Кусочек древности в центре большого города

В этом году иркутяне празднуют 355-летие родного города. Однако на берегах Ангары, Иркута, Ушаковки и Каи люди жили многие тысячелетия назад — возраст некоторых артефактов, найденных на территории современного Иркутска, превышает 30 тысяч лет! Больше всего следов древних людей осталось в парке Парижской коммуны, и этому есть логичное объяснение: недалеко отсюда сливаются Ангара и Иркут, при входе в парк есть глубокие логи, которые, с одной стороны, защищали древнего человека от ветра, а с другой — давали приют зверям, на которых люди охотились. При этом место было хорошо освещено. Практически идеальные условия, для того чтобы поселиться именно здесь.

Однако найти останки захоронений и различные древние предметы иркутянам удалось относительно недавно — в конце XIX века. На протяжении первых двух с половиной веков Иркутск развивался на правом берегу. На левом, кроме заимки казаков Глазкова и Могилева, согласно переписи 1875 года, жило всего 111 человек, при этом в целом в городе к этому моменту проживало несколько десятков тысяч иркутян. Непопулярность левобережья была связана с тем, что на период ледостава и ледохода не существовало никакой постоянной переправы, связь с этим берегом прекращалась. Тут были только заимки, покосы — по-другому с хозяйственной точки зрения берег не осваивался. Все изменилось, когда в предместье началось первое масштабное строительство с большой выемкой грунта: на свои средства здесь строил приют для мальчиков городской голова Владимир Сукачев. Сегодня это здание сохранилось, в нем разместилась поликлиника №5 около железнодорожного вокзала. Когда рабочие начали рыть котлован, они наткнулись на захоронение древних людей, а после обнаружили еще около десяти могил. В итоге первое свидетельство о древних захоронениях, которое дошло до нас, относится к 1888 году.

В следующий раз о захоронениях заговорили через несколько лет — в 1894 году, когда в Иркутске начали строить железную дорогу. Было принято решение, что дорога пройдет не по правому берегу, а по левому, минуя южную оконечность Байкала, уйдет на Дальний Восток. Иркутск должен был стать точкой, где заканчивалась Сибирская железная дорога и начиналась Забайкальская. Городу предстояла большая стройка и большие перемены. Для того чтобы построить пути и железнодорожный вокзал, было принято решение фактически срезать часть Глазковской горы (сейчас мы называем ее Кайской) и этим грунтом засыпать пойму, которая затапливалась при разливе Иркута — таким образом предполагалось повысить уровень почвы и обезопасить «железку» от затопления.

«Вся Транссибирская магистраль была построена всего за 10 лет. Представьте, какие объемы работ были выполнены, и с какой скоростью. Конечно же, несмотря на то что иркутская общественность в лице краеведов и музейщиков заявляла, что здесь есть уникальное захоронение, часть горы была срыта. Было обнаружено множество могильников и артефактов, но все они вместе с грунтом легли в основание железной дороги, — с грустью говорит о нелицеприятных исторических фактах начальник управления культуры администрации Иркутска, историк Виталий Барышников. — Не сохранилось практически ничего — известно только, что рабочие брали себе наиболее ценные предметы — изделия из нефрита, все остальное безжалостно перерывалось. По подсчетам, тогда было утрачено более 300 древних захоронений».

После строительства железной дороги город продолжал развиваться и застраиваться. Вначале был построен понтонный мост через Ангару, в 1936 году — постоянный. Теперь мы имеем то, что имеем: полностью застроенный кусочек города. Однако дань истории, хоть и не в полном объеме, отдана: территория парка Парижской коммуны, где в начале XX века было найдено пять захоронений разных возрастов, осталась нетронутой. По сведениям Виталия Барышникова, здесь сейчас находится более 50 разведанных, но не раскопанных погребений, причем все они сохранились в уникальном состоянии. «Под нашими ногами нет материкового грунта — до него почти 25 метров рыхлых отложений. Они не находились в воде, поэтому сохранились не только каменные орудия, бронзовые и железные предметы, но кости — человеческие останки и изделия из костей животных и рыбы. Это произошло благодаря уникальному сочетанию климата и почвенных слоев. Нигде в мире подобных условий не встречается, и в этом уникальность Глазковского некрополя», — объясняет Виталий Барышников.

Возраст древних погребений разный — условно их можно разделить на три группы. Самым «молодым» около 3-3,6 тыс. лет, они были обнаружены при строительстве Николо-Иннокентьевской церкви около железнодорожного вокзала. Во всех могилах люди похоронены головами вниз по течению Ангары — это характерная особенность этой возрастной группы. Другая группа могильников была найдена при строительстве приюта для мальчиков, останкам там — 4-4,5 тысячи лет. Она характеризуется тем, что погребенные были найдены в полусидящем виде, кроме того, в могилах было много изделий из кости и нефрита. Некоторые могилы содержали до 200 таких предметов: наконечники стрел, рыболовные крючки, причем составные, рыбки-приманки, игольники с иглами, изделия из белого и зеленого нефрита, шаманские украшения, украшения из костей и рогов диких животных, скульптурные изображения зверей и многое другое.

Самая древняя группа — 6-7 тысяч лет от наших дней. Это древнее Египетских пирамид почти вдвое! Есть парные захоронения, есть обезглавленное захоронение, которое подтверждает наличие какого-то ритуала, есть захоронение с огромным количеством наконечников стрел — это говорит о том, что, скорее всего, там был погребен воин. А есть другая интересная находка: справа от парка, на остановке было найдено захоронение волка с человеческим черепом в ногах. Волк огромный — в холке около 1,5 метра. Позже было доказано, что череп древнее останков волка на несколько сотен лет. Из-за найденных останков в этом месте даже запретили строить жилой дом — до сих пор, вот уже более 15 лет территория стоит огороженная, но не застроенная.

Глазковский некрополь — уникальный объект. Это памятник археологии федерального значения. Он настолько уникален, что еще советом министров РСФСР было принято решение о запрете не только любого строительства на этой территории, но и проведения раскопок. То есть даже археологи здесь не имеют права, как говорится, лопату в землю воткнуть, этот комплекс подлежит только музеификации, объясняет Виталий Барышников. И решение о создании здесь музея давно принято — скоро ему исполнится сто лет. Еще в начале ХХ века губернский исполком одним из своих постановлений распорядился «попытаться создать музей на базе Глазковского некрополя», однако попытка не удалась.

— На мой взгляд, хорошо, что это не произошло, например, 50 лет назад, потому что уровень сегодняшних технологий существенно вырос, — рассказывает Виталий Барышников. — Даже сегодня мы не очень понимаем, при помощи каких технологий воплотить этот проект, создав музей и не потревожив при этом сами захоронения.

Тем не менее власти и археологи не теряют надежды на то, что когда-нибудь в Иркутске появится уникальный музей на уникальной территории, ведь сегодня ни один современный город планеты не может похвастаться тем, что фактически в центральной его части на глубине чуть ли не полутора метров находятся неразведанные могильники древних людей, чей возраст вдвое превышает Египетские пирамиды. Конечно, сами по себе артефакты выглядят не столь впечатляюще, однако они таят в себе еще неизвестные науке открытия.

Любопытно, что сами иркутяне в большинстве своем даже не подозревают о том, какая древность находится у них буквально под ногами, хотя в местной прессе время от времени появляются публикации, посвященные Глазковскому некрополю. В начале осени прошлого года в музейной студии Иркутского областного краеведческого музея была попытка «показать товар лицом». Выставка «Глазковский некрополь: время и люди», объединившая в своей экспозиции порядка 300 археологических находок, была призвана исправить этот пробел в образовании горожан. Костяные иглы, рыболовные крючки, ложки с головками лосей, нефритовые кольца, гарпуны, предметы культа и быта — все это лишь малая часть из того, что есть в фондах музеев и археологических лабораторий. Как сказал на открытии выставки в тот период директор Иркутского краеведческого музея Дмитрий Люстрицкий, для того чтобы показать в полном объеме найденное на территории Глазковского некрополя, понадобились бы все экспозиционные площади музея.

При этом и сама выставка явилась лишь одним из первых шагов к реализации большого проекта по музеификации этого археологического комплекса.

— Наша идея состоит в том, чтобы сделать на этой территории музей археологии, который мог бы стать объектом мирового масштаба. С другой стороны, здесь необходимо создать рабочую площадку для ученых, — рассказывает Виталий Барышников. — Мы понимаем, что перед нами встанет ряд технологических задач, которые еще не решались нигде в мире. Ведь необходимо сохранить культурный слой для будущих археологических изысканий и в то же время построить на этой территории огромный комплекс с мощным фундаментом. Кроме того, городу необходимо еще и фондохранилище для археологических находок, собранных по всему Приангарью, которые сейчас разбросаны по разным институциям города: в музеях, лабораториях, институтах.

Вариант того, как мог бы выглядеть будущий музей археологии, был показан здесь же, на выставке. По заказу администрации города Иркутска всемирно известный скульптор Даши Намдаков уже разработал проект своего видения такого комплекса. «Пока это не архитектурный проект, — подчеркивает Виталий Барышников. — Мы обратились к Даши, прежде всего как к художнику».

Эскиз здания был выполнен скульптором в прошлом году и передан в администрацию. Проект предусматривает размещение основного объема здания в восточной части парка Парижской коммуны. Согласно задумке, комплекс имеет сложное объемно-планировочное решение с габаритными размерами 130 на 145 м. Здание запроектировано трехэтажным с максимальной высотой 58 метров. Сам Даши Намдаков признавался, что при работе над проектом здания вдохновлялся археологическими находками Глазковского некрополя.

На остальной территории парка предполагается провести комплексное благоустройство территории. Здесь должны разместиться зоны экспозиций под открытым небом, этнографические, спортивные зоны, ландшафтный парк, летняя эстрада, площадки для проведения выставок и инсталляций, летнее кафе, детская площадка, беседки, искусственный водоем.

Проект, судя по презентации, представленной на выставке, выглядит просто фантастическим, если не сказать утопичным. Однако Виталий Барышников убежден, что он вполне может состояться. «Это реальный процесс, хотя и небыстрый. У нас нет задачи сделать его к какому-то сроку, но у нас есть задача подробно изучить опыт других стран, имеющих подобные музеи, — рассказывает он. — Мы встречались с директором Пекинского музея мирового искусства, с генеральным консулом Китая, и нам хочется, чтобы они показали нам опыт музеификации археологических объектов. Мы понимаем, что этот комплекс не может быть построен только силами города, он требует федерального внимания, может быть, даже отдельной федеральной программы, потому что такого уникального археологического объекта нет больше нигде в мире».

Екатерина Головина и Антон Кокин