Как «сплавить» все проблемы
«Руководство курортом я принял в 2010 году, — рассказывает Сергей Дмитриевич. — Ситуация тогда была непростая, «Русь» требовала реформирования. Хотя место это, конечно, удивительное. Я сюда лет десять ездил. Природа вокруг — чистая. Хорошая вода, воздух, которым не страшно дышать. Усть-Илимский район, как известно, один из самых экологически благополучных в Иркутской области. Кроме того, рядом рыбалка — на тайменя, хариуса, щуку, окуня. Отличная охота — лось, олень, изюбрь. В общем, полюбился мне и курорт, и Усть-Илимск. По-моему, это лучший город России. Потому я с удовольствием сюда переехал жить».
— А родом вы с Алтая, верно? И курортное дело — сфера для вас новая. Вы ведь долго работали на промышленном предприятии, да еще каком! Рассказ о нем любой мальчишка слушал бы с открытым ртом, оно к космосу имеет прямое отношение.
— На самом деле я в разных сферах работал. А родился действительно на Алтае, в Барнауле. Когда мне было 12 лет, родители переехали на Сахалин, их на стройку пригласили. Они у меня оба строители. Отец в Углегорске, Шахтерске, Холмске на объектах работал. Так я на Сахалине школу закончил, с отличием. Пришло время поступать — выбрал Бауманский университет в Москве (в то время Высшее московское техническое училище им. Баумана, американцы его еще «ракетным колледжем» называли). Я учился по специальности «Системы стабилизации и ориентации летательных аппаратов». Баллистические ракеты, космос, станция «Мир» — все это по нашему профилю. Получив диплом с отличием, работал в Тверской области, на озере Селигер — на заводе, который занимался как раз производством приборов для систем стабилизации и ориентации летальных аппаратов.
— А сплавами по горным рекам когда увлеклись? В молодые отчаянные годы?
— Да, еще в студенчестве я пришел в туристический клуб, направление — спортивный водный туризм. Сплавлялись мы в разных точках СССР — в Грузии побывал, в Молдавии, в Карелии, в Сибири, в том числе в Иркутской области. Когда на завод пришел, я рафтинг не забросил, сам организовал на предприятии секцию спортивного туризма, и мы с ребятами продолжали путешествовать.
Потом, правда, грянула перестройка, предприятия внедряли хозрасчет. Меня отправили на «учебу красных директоров» в Ленинградский инженерно-экономический институт им. Пальмиро Тольятти (тот самый, который Чубайс окончил). Затем была новая работа в Москве, заочная учеба на юридическом в столичном политехе. А в 2003-м я оказался в Иркутске, где занимался несколькими проектами, в частности начинал строительство ТРК «Комсомолл». Вот только кризис 2008 года внес свои коррективы, и тогдашние инвесторы проект заморозили, затем продали. А мне поступило предложение возглавить курорт «Русь».
— Не побоялись взять на себя такую ответственность? Не совсем ваша сфера, кажется?
— Я как раз, наоборот, понял: «Это мое, мне это нравится!». Я ведь сам придерживаюсь здорового образа жизни, и мне интересно создавать на курорте инфраструктуру для оздоровления, отдыха и туризма.
Тем более что с возрастом приходит понимание: нужно больше времени посвящать заботе о здоровье. Знаете же, как это бывает? В суете мы обычно забываем о себе. В одной комсомольской песне пелось: «Раньше думай о Родине, а потом о себе». Но, на самом деле, хилый, больной ты Родине не очень-то полезен будешь. Потому профилактика, оздоровление, принципы ЗОЖ — это то, что нужно нести в массы. Зачем доводить себя до состояния, когда спину заклинило, сердце отказывает, коленки не сгибаются и голова раскалывается? К счастью, сегодня у нас масса возможностей для того, чтобы не превращаться в «рухлядь».
— Кстати, о рецептах здоровья и молодости. При курорте открыто производство иван-чая. О чудодейственных свойствах этого растения легенды ходят…
— Скажу вам, что иван-чай — это напиток, который удивительным образом действует на организм. Он не содержит кофеина, но дает силу, энергию, снимает чувство страха, тревоги, стресса. По себе ощущаю. Пью регулярно. Здоровая, точнее оздоравливающая привычка. А технологию мы четыре года отрабатывали, пробовали разные рецепты, старались возродить русские традиции.
Когда-то иван-чай в структуре экспорта Российской империи занимал второе-третье место. Тысячи обозов в 19 веке Россия отправляли в Европу. Но после революции чайное производство было загублено.
Между тем русский ученый Петр Бадмаев (он и царскую семью лечил) разработал на основе иван-чая целебный эликсир, который, по его убеждению, продлевал жизнь, лет до двухсот. Сам Бадмаев до 109 прожил. Мог бы, наверное, и дольше. Но был арестован Петроградским ЧК, в тюрьме его пытали, но он так и не раскрыл рецепта молодости.
В 1937-м попытку поставить иван-чай на службу советской армии предпринял Лаврентий Берия. В секретной лаборатории работали над созданием для красной армии напитка, который бы давал силу, работоспособность, уверенность в себе. Узнав об этом, Гитлер лично отдал приказ в 1941 году об уничтожении лаборатории и плантаций иван-чая.
— Теперь иван-чай снова на слуху и вошел в меню курорта «Русь». Но это лишь один пункт в длинном списке нововведений, коснувшихся здравницы.
— Да, многое изменилось. Проведена большая работа с персоналом. Мы закупили новое оборудование, эффективно восстанавливающее защитные силы организма. Появились новые процедуры. На базе курорта по контрактам работают дипломированные китайские специалисты, практикующие методы восточной медицины.
Расширены возможности для отдыха и развлечений. Есть горнолыжка, тюбы, тарзанка, экскурсии на скальники и Треугольник силы, рыболовные туры и многое другое. В планах — мини-зоопарк.
К нам ведь семьями приезжают. Пока жены записаны на талассотерапию, обертывания или в кедровую бочку, мужчины садятся на машину — и в тайгу на 3-4 дня. А после такого по-настоящему мужского отдыха снова продолжают курс оздоровления.
— А вы теперь преимущественно в Сибири сплавляетесь, по местным рекам?
— В Сибири, конечно, тоже много удивительных рек «с характером». Например, мы часто бываем на Подкаменной Тунгуске, Кате. А в августе 2016 на двух катамаранах сплавлялись и рыбачили на Хатанге, это на Таймыре, за полярным кругом. И все-таки примерно раз в год получается выезжать куда-то подальше.
Так, в 2015 году наша команда путешествовала в горном Тибете. Сплавлялись по притоку р. Янцзы — реке высшей категории сложности Шуйло. За 20 дней преодолели 250 километров. За это прохождение нам присвоили звание чемпионов России и чемпионов мира по спортивному туризму. Это была наша вторая попытка покорить р. Шуйло, первый раз, в 2010 году, мы до конца не дошли. Американцы как-то тоже безуспешно пытались пройти эту неспокойную реку. Но в 2015-м у нас все получилось. Шли хорошо подготовленные, у опытной команды было больше информации об этом водном маршруте — о «сюрпризах» и «подвохах» течения, водопадах, порогах.
— Рискованное, конечно, увлечение. А был в вашей практике случай, когда вы, как говорят, буквально «заглянули смерти в глаза»?
— Самый, наверное, опасный для меня момент был в 2012 году, когда я впервые получил звание чемпиона России — прошли еще одну тибетскую тяжелейшую могучую реку Парлунг. Она берет свое начало высоко в горах. Сплав стартовал на 3000 м. Тут тебе и снежные перевалы, и «горняшка» — горная болезнь, когда кислорода не хватает и организму сложно адаптироваться. К тому же ноябрь выдался холоднее обычного, часто шел снег, руки примерзали к веслу. А у нас — два переворота. Я единственный, кто не взял гидрокостюм, т.к. надеялся на теплую погоду. И, представьте, в какую-то минуту — бац — и оказался один в ледяной воде! Около 2,5 км меня через пороги, водовороты и водопады несло. Сплошной адреналин!
— Как удалось выжить в такой «мясорубке»?
— Ни в коем случае нельзя паниковать. Нужно собраться и понять, что со стихией бороться бесполезно. Приходится ждать момента, когда тебя вынесет ближе к берегу, когда появится какой-нибудь камень, за который можно ухватиться. Все это время важно контролировать дыхание. Я даже рукой рот под водой зажимал. Глотнешь воздуха, вода тебя опять накроет и тащит. Если начнешь паниковать, сердце заколотится, дыхание участится, вода попадет в рот, нос, легкие… И все, конец! Мне повезло. Заметил в какой-то момент, что до берега метра четыре. И из последних сил сделал несколько резких движений. Выбрался.
— Да, трагически все могло закончиться.
— Когда дорогу на светофоре переходишь даже на зеленый свет, тоже все может трагически закончиться. Попадется на пути какой-нибудь сумасшедший водитель — и… А в Тибете в живых остался благодаря самообладанию.
— Вам же 58? Не хочется покоя? Пляжный отдых — не ваш вариант?
— Пока точно нет. Может, к глубокой пенсии успокоюсь. Хотя костяк нашей группы составляют, конечно, люди в возрасте 30-45 лет. Потом обычно уходят на более спокойные маршруты. Но я в себе еще чувствую силы, чтобы экстремально путешествовать.
— И все-таки, зачем вам все это?
— Это незабываемые приключения и возможность узнать новых людей, увидеть новые страны. Мы с альпинистами чем-то похожи. Тоже забираемся в горы, видим их необыкновенные красоты, величественные заснеженные вершины. Но альпинизм — более статичный вид спорта. Во время сплава нет времени забить крюк и подумать. Ты несешься в водном потоке, и впереди неизвестность. Пытаешься угадать, что там, за поворотом реки.
В этот момент ты про все забываешь — и про налоги, и про кредиты, и про бытовые неурядицы. Телефон не ловит. В голове только одна мысль: как выжить? Так что происходит полная «перезагрузка», очищение. После экстремального путешествия ты еще несколько месяцев живешь этой идиллией. Потом опять начинаешь обрастать рутиной, и нужна новая порция адреналинового «допинга». Это уже стиль жизни. Сложно представить ее без сплавов, без риска. И возраст тут ни при чем.
Ольга Брайт
