Идеалист, строитель, фантазер

Сапоги в бетоне остались

Историю делают именно такие люди, как Василий Швайкин, сегодня возглавляющий областную общественную организацию ветеранов-строителей БАМа. Открытые, страстные, со стальным стержнем внутри. Его легко представить героем советского фильма, где кипит стройка, дуют свежие сибирские ветра, а строители — молодые максималисты, которые вершат большие дела. Он вспоминает советскую эпоху, то необыкновенное и, увы, безвозвратное время с теплотой и ностальгией. В студенческие годы он работал геодезистом на ЛЭП-500, про которую Пахмутова и Добронравов сложили песню, потом строил Братскую ГЭС.

— Это было в 1961-м. На строительство Братской ГЭС я приехал вместе со стройотрядом. Летом мы принимали бетон и его вибрировали (процесс, который улучшает качество бетонной смеси — прим. авт.). Я был таким небольшим парнишкой — «метр с шапкой», килограммов 50, не больше. Бетонирую плотину Братской ГЭС на 105 отметке, и, принимая бетон, завибрировал сам себя. Как сейчас помню — стою в резиновых сапогах, кричу, чтобы вытащили меня. Консольный кран опустил крюк, я уцепился, а сапоги в бетоне так и остались. Не вернулся за ними — в армию призвали, — возвращаясь в свою юность, Василий Антонович на глазах превращается в того самого парнишку.

После армии приехал на строительство Байкальска. Начинал мастером. Позже работал инженером-геодезистом и прорабом. Работу совмещал с учёбой в Иркутском политехническом институте. В 1967 году Василия избирают секретарем комитета комсомола стройки.

— Я был в ответе за всех наших комсомольцев, которых было больше тысячи. С каждого — особый спрос, на каждого — особая надежда. Его девиз «Если не я, то кто». От комсомольцев ждали ударной работы. Несмотря на то, что многие оказались на стройке сразу после школы, даже без специального образования. Но мы ребят опекали, направляли, обучали.

Когда Василию Швайкину исполнилось 25 и за его плечами уже был серьезный опыт работы на стройках, его пригласили возглавить в Иркутском обкоме комсомола сектор всесоюзных и областных ударных комсомольских строек. Это назначение стало судьбоносным. Именно в Иркутске он встретил свою единственную любовь.

Однажды в Иркутске

— Мы жили в общежитии, — вспоминает Василий Антонович. — И вот 23 февраля в дверь нашей комнаты постучали. Мы с моим соседом открыли дверь и увидели двух хорошеньких девушек. Одна из них была Марина. Девчата пришли поздравить нас с Днем Советской армии. Марина, как сейчас говорят, меня зацепила. Иначе и быть не могло: голубоглазая, статная, красивая. Она работала на строительстве релейного завода, а потом и гостиницы «Ангара».

— Мы бегали на танцы в ЦПКиО, — улыбается Марина Ивановна. — Такая красота там была! Молодежь всех национальностей собиралась. Атмосфера царила теплая, раскованная. Мне с Василием было интересно не только танцевать, но и разговаривать. Он интересный человек и прекрасный рассказчик.

Потом Марина уехала к родителям в Воронеж, а Василий Антонович ездил по командировкам, стараясь при каждом удобном случае к ней заглянуть. А потом приехал к родителям Марины Ивановны и попросил ее руки.

— Я замуж не собиралась! Но он так настаивал, пришлось согласиться, — смеется Марина Ивановна. — У меня уже был ребенок, Валера. Он сразу стал нашим общим сыном. Просто запрыгнул к Василию на руки и назвал папой.

Молодые переехали в Иркутск. Жили они сначала в изоляторе общежития вместе с тремя другими семьями. Потом, когда Марина Ивановна ждала второго сына, от обкома комсомола им дали квартиру. Правда, Василий Антонович бывал дома, как говорится, налетами: колесил по всей нашей области, где в те годы развернулись 13 всесоюзных и пять областных ударных строек.

— Мне нравилось общаться с людьми, я даже в строительном техникуме был комсоргом, — признается Василий Антонович. — Следил за дисциплиной, порядком в общежитии, старался мотивировать ребят расти и развиваться. Так меня родители воспитали: стремился что-то хорошее для других делать. Быть в курсе того, что в жизни и в душе у людей происходит, знать их проблемы и помогать решать их — этим я всю жизнь и занимался, и жил с девизом «Раньше думай о родине, а потом о себе!». Сегодня это может показаться пафосным, но так оно и было.

Василий Швайкин всегда был прекрасным организатором, именно он помогал принимать молодых людей, приезжавших на ударные стройки области со всех уголков страны. На каждой из них были комсомольские штабы, которые вместе с руководством строек трудоустраивали, поселяли в общежитие, распределяли по бригадам.

— Многих нужно было обучить специальности, их направляли в учебные комбинаты. Я старался поговорить со многими из приезжающих, узнать, какие у них сложности. Вот вы спрашиваете: ради чего ехали молодые люди в Сибирь, покидая привычную отлаженную жизнь? Тут кипела жизнь! Строились Братская, Усть-Илимская ГЭС, росли города, заводы. Ребята хотели стать причастными к этим большим делам, испытать себя. Плевать они хотели на деньги и комфорт. 60% приехавших молодых людей оставались здесь жить, обзаводились семьями.

Начальники краснели и бледнели

Каждая комсомольская стройка была огромным механизмом, для отлаженной работы которого требовалось много «топлива». Если возникал хоть один сбой — вся эта махина буксовала. Вот только один случай. В 1969 году от строителей железнодорожной магистрали участка Хребтовая — Усть-Илимск стали поступать жалобы на плохое питание, недостаточное количество медработников на стройке, сбои в снабжении стройматериалами, железобетонными и металлоконструкциями. Все эти нарекания поступили в Иркутский обком ВЛКСМ.

— Я обратился к первому секретарю областного комитета комсомола Геннадию Куцеву, рассказал о сложившейся ситуации. Мне поручили сформировать команду и вынести вопрос на бюро обкома ВЛКСМ. После чего на место была направлена бригада, которую возглавил Василий Швайкин, то есть я. Мы — где на попутках, где пешком — прошли половину участка, где кипела стройка, вместе с теми, кто отвечал за здоровье, питание, производство. Смотрели, где и как живут люди, что едят, как отдыхают. Разговаривали со строителями, мастерами, начальниками участков. Заседание бюро обкома комсомола провести решили в Игирме, прямо на трассе. Собрали полный клуб народа — рабочих, начальников участков, руководителей областного уровня (торговли, снабжения, здравоохранения). Члены бюро на основании проведенной проверки прямо и резко высказали замечания руководителям стройки и области. Многие краснели и бледнели. Спрашивали со всех, невзирая на должности и ранги.

В течение трех-четырех месяцев ситуация изменилась к лучшему: снабжение наладили, бытовые условия, питание, медпомощь улучшались. Предвестница БАМа — железная дорога Хребтовая — Усть-Илимск была сдана в эксплуатацию досрочно с оценкой «Отлично».

А в 1975 году начальник управления строительства «Ангарстрой» Василий Бондарев предложил Василию Швайкину возглавить диспетчерскую службу по строительству Западного участка БАМ. В 1976 году он был официально утверждён «Главбамстроем» в этой должности.

Ни преступности, ни милиции

В 1979 году Швайкины переехали в поселок Кунерма. Сквозь горы и тайгу прокладывали строители железнодорожную трассу. Здесь трудились представители 65 национальностей, из всех республик Закавказья. За каждой закрепляли определенный фронт работ.

— Дагестанцы возводили вокзал и все окружающие его здания. Чеченцы — инженерные сети и очистные сооружения. Осетины — постоянный поселок. Это место называют маленькой Швейцарией, — рассказывает Марина Ивановна. — Там пять озер, очень красивая природа. Зимой выпадало столько снега, что дома заносило до крыши. Чтобы выйти из дома, надо было прорывать траншеи. А жили все дружно, никаких межнациональных и других конфликтов и раздоров не было. На праздники все собирались в клубе (между собой мы его называли «бочка»). На сцене и грузинскую лезгинку отплясывали, и чувашские пляски устраивали, и русские и украинские народные песни пели!

— Столько энергии в нас было, хоть и работа на строительстве магистрали была тяжелой, — продолжает Василий Антонович. — На стройке сверхнорматив дашь, а после работы идешь в спортзал или на репетицию хора. И спортивный зал своими руками строили в свободное время. Потом играли там в волейбол, баскетбол. Решили посадить деревья возле школы и спортзала на субботнике — высадили. Никто не сидел по домам. Все работали и отдыхали вместе. Дружили. Не было сегодняшней разобщенности и в помине. И преступности никакой, у нас даже милиции в поселке не было. В поселке был всего один участковый милиционер и было всё нормально.

Однажды младший сын Швайкиных Андрей, учившийся тогда в первом классе, ушел с другом на рыбалку и заблудился. Мальчиков всем поселком искали. Но они сами нашли дорогу и как ни в чем не бывало вернулись домой.

На вопрос — что двигало тогда людьми, почему без жалоб и нытья они, превозмогая трудности, творили великие дела, в буквальном смысле слова, сворачивали горы — Василий Антонович ответил:

— Был азарт, желание испытать себя. На БАМе был силен дух соревновательности. Строители боролись за звание лучшей бригады, за поездку «Почетным пассажиром» поезда до станции «Кунерма», а еще в награду лучшие получали машины, премии, разного рода поощрения, например путевки на отдых. Это тоже было хорошим стимулом. Мне приходилось заниматься организацией социалистического соревнования, решать множество житейских проблем, контролировать, чтобы условия жизни и труда у бамовцев были достойные.

— И до сих пор контролирует, — улыбается Марина Ивановна. — Он и сейчас борется за права ветеранов-бамовцев.

«Иногда встречаемся дома»

Супруги Швайкины совсем не похожи на обычных пенсионеров. Живут наполненно, нестандартно. Днем каждый занят своими делами, дома встречаются только вечером. Василий Антонович живет интересами ветеранов БАМа. Следит за тем, чтобы пожилые люди не были брошены, не ощущали себя ненужными. Старается, чтобы пенсионеры не сидели дома, а были заняты делом, общались с молодежью, чувствовали себя частью коллектива. Василий Антонович и его соратники организовывают в районах и городах, где проживают бамовцы, соревнования по стрельбе, дартсу, шахматам, занятия в художественной самодеятельности, проводят экскурсии.

— Мы хотим установить дату — День бамовца, — говорит Василий Антонович. — Я уже вышел с этой инициативой на Законодательное собрание и к губернатору. А еще мы очень хотим отметить 50-летие начала строительства БАМ.

— А я всю жизнь пою, — подхватывает разговор Марина Ивановна. — Сначала в Воронежском хоре, затем в Братске. В Иркутске пела в хоре «Ветеран», затем пришла в «Куйбышевские ромашки». Поначалу там было всего три человека. Но я набрала людей. У нас много голосистых женщин. Я даже в автобусе хористок себе «вербую». Люди подходят, интересуются — кто мы, куда едем, а я сразу им свой телефон: приходите, записывайтесь к нам в хор. Ездим с выступлениями по домам инвалидов, санаториям, библиотекам, детским домам, школам. Всюду нам рады. Мои внуки выросли с моим ансамблем. Я их с собой на репетиции брала. Поэтому, наверное, и дети наши, и внуки любят петь.

Сыновья — Валера и Андрей — очень любят русские народные песни, с удовольствием их поют. Внуки у Василия Антоновича и Марины Ивановны — замечательные. У Игоря — золотые руки, он создает прекрасные интерьеры для кафе, ресторанов, клубов. Андрей проектирует и строит дома, инженер по тепловодоснабжению — делает все от чертежа до ввода в эксплуатацию, что называется под ключ. Вика — врач, днем и ночью, без выходных и праздников борется с ковидом. А младший Иван служит в танковых войсках.

Кстати, супруги Швайкины 15 мая отпраздновали Золотую свадьбу во Дворце бракосочетания. На Золотой свадьбе как и 50 лет тому назад свидетелями были Альбина и Борис Неудачины. Многочисленная родня, друзья— ветераны комсомола и БАМа тепло поздравили молодоженов.

«Мне повезло быть сыном таких родителей»

— Папа всегда был и остаётся фантазёром, — рассказывает писатель Андрей Швайкин. — При всей своей партийной суровости и начальственной несгибаемости. Как увлечь детей чистить крыши в суровой бамовской Кунерме? Метровые пласты снега, двухметровые сугробы возле домов — в них мы рыли тоннели и лабиринты, пока рядом прогрызали скалистые горы строители… Папа брал лопату, мы с братом взбирались на крышу, он откалывал большие брикеты снега, усаживал нас на них и спихивал с крыши. Не уверен, что в этом наша помощь была полезной, зато весело! Мы буквально плавали в снегу.

А с мамой мы кувыркались в сене в её родном Сторожевом на берегах Дона. Было это сродни сибирским забавам, и очень необычно для ребёнка. Ехать сначала с дедом на огромном стогу на телеге: лошадка фыркает, а ты весь такой важный — выше и важнее деревенских крыш. И дед важный. И мама важная. Особенно, когда всё это ароматное хозяйство расстилалось у двора и по двору для просушки. Все знали своё дело — с граблями, вилами. Ты же бесился в колючем море, изображая отчаянную помощь, и мама переставала быть важной. Хохотала и тоже кувыркалась. Было, было. А после сено запихивали в сарай, и получалось огромное гнездо. И все мы боролись за право в нем ночевать. Наверное, мама рассказывала мне там сказки.

Однажды, лет десять мне было, я куда-то не туда воткнул шнур от магнитофона. Вечер, все сидят у телевизора, тепло, уютно, вкусно. И тут на тебе — за стенкой пыхнул удлинитель, потом шнур. Атас, в общем. Огонь, дым… Папа подскочил, что-то выдернул, что-то потушил. Бледная мама прижала меня к себе. Ну, думаю, сейчас мне всё будет. И заклеенные двойки в дневнике цветочками покажутся. А папа сказал: «Уф!». Мама сказала, что я испугался. И всё обошлось. Квартира не сгорела, задница не пострадала. Мои родители умеют быть правильными… Хотя влетало, конечно, иной раз.

«Мама, не выбрасывай Андрея!»

— Всегда восхищался и гордился своими родителями, — рассказывает Валерий Швайкин. — Папа до сих пор фору даст молодым — по лыжам, на турнике, в шахматах. В нем так сильна жажда жизни.

Мама всегда вела наш семейный корабль уверенно и победно, всех любила, обо всех заботилась. С самого детства родители воспитывали в нас с братишкой любовь к Родине, к людям, к природе. Я вот обожаю животных, даже насекомых. А Андрюшка всегда любил докапываться до сути вещей, в прямом смысле слова, отчего в доме у нас многое ломалось.

Брата очень люблю, и в возрасте 5–6 лет даже спас его. Как-то вечером он плакал, и мама в сердцах, напустив суровость, пообещала, что, если он не замолчит, выбросит его в форточку. Я испугался и тут же встал на защиту братика: «Мама, не выбрасывай Андрея! Он же маленький и ничего не понимает! А я тебе всегда буду с ним помогать!».

Данное обещание держал, правда, часто это оборачивалось против меня. Помню, пошли мы однажды всей семьей в кино. Мы — при параде: белые рубашки, синие шортики, белые гольфы. Радостные и счастливые идем, солнышко светит. И тут слышим — плюх! Оборачиваемся — Андрей сидит в луже весь мокрый. Кино для меня с братцем отменилось. Я его повел домой мыть и переодевать. А родители таки на фильм сходили.

У наших родителей друзей очень много, они в каждой союзной республике: в Белоруссии, в Украине, в Грузии, в Осетии, во многих городах России. И они им всем, их звонкам всегда рады, так же как и их друзья — всегда приглашают приехать в гости.

Династия семей Василия и Марины многочисленная, об этом говорит их сайт «Семья» и гостеприимный дом-усадьба, где собираются десятки их родственников.

И еще об одном, о хобби Марины Ивановны. Да, цветы — это ее жизнь! В каждой комнате дома — цветы: сибирские, цветы воронежские и даже из Таиланда и Анталии. А летом ее вотчина цветов занимает одну треть сада, который благоухает цветами сибирских и воронежских лесов и садов. И еще, Марина Ивановна не только строитель по специальности, она еще и… домашний медик, к которому обращаются со всей округи и все ее многочисленные подруги по ансамблю «Куйбышевские ромашки», который будет отмечать в этом году свое двадцатилетие.

Вот такая у нас «золотая» пара.