«Главный секрет успеха — любовь»

— Ирина Владимировна, как прошли гастроли наших филармонических коллективов в Монголии? Отличается ли монгольская публика от иркутской?

— Поездка в Монголию стала для нас полной неожиданностью. То, что туда поедет Губернаторский симфонический оркестр, вообще решилось в последний момент. На гастроли поехала лишь половина музыкантов. Из-за этого пришлось серьезно думать над программой. Сыграть, к примеру, «Полонез» из оперы П. Чайковского «Евгений Онегин» урезанным составом надо еще суметь. Если в партитуре заявлено четыре тромбона, а едет один, то партитуру приходится менять. Но маэстро Илмар Лапиньш умеет все сделать таким образом, что ни один слушатель не заметит каких-то изменений.

Мы выступали в государственном театре оперы и балета Монголии, программу нужно было представить такую, чтобы отразить и русскую, и западно-европейскую, и монгольскую культуру. У нас в оркестре работают представители монгольской музыкальной школы, которые получили европейское образование. В результате возникла интересная культурная коллаборация. Монгольские ребята выступали солистами. Как их встречали, это надо было видеть! Свистели, кричали, топали, хлопали. А после концерта их завалили цветами! Наверное, половина зала стояли на сцене и фотографировали артистов. А на следующий день я встречалась с ректором консерватории и с заместителем министра культуры Монголии. Они нас благодарили за то, что мы включили в программу сольные выступления их соотечественников. Для них это большая гордость.

— Вы сказали, что монгольская публика не была подготовлена. Что вы имели в виду?

— Мы ехали в Улан-Батор в составе правительственной делегации Иркутской области. Соответственно, и на концерт были приглашены, в основном, официальные лица — сотрудники посольства, члены правительства. Не меломаны, не постоянные посетители таких концертов. Зал там небольшой. А на нашем выступлении собралось чуть не в два раза больше зрителей. Когда я посмотрела на балкон, мне стало страшно: он был весь забит, кто-то сидел, кто-то стоял. Я перепугалась, как бы он не обвалился.

— Какую программу вы представили?

— Широчайшую. Сделали такой же микс, как и для гастролей в Австрии. С нами выступал ансамбль русских народных инструментов «Байкал-квартет». Исполняли с симфоническим оркестром романс Шереметьева «Я вас любил», а еще произведение, которое очень любят в азиатских странах Роберто ди Марино «Rolling Strings». С первых же нот публика стала кричать «ура». Слушатели были очень воодушевлены. Но самый большой успех имела «Бразильская фантазия» Франциско Миньоне. Артистки оркестра Екатерина Кузнецова и Ксения Хрипкова играли соло на двух маримбах (ударный инструмент, состоящий из набора деревянных стержней — прим. авт).

— Программа понравилась?

— Попала в самое сердце. На следующий день, куда бы мы не приходили (а мы были и в консерватории, и в правительстве, встречались с деятелями культуры), все разговоры начинались с нашего концерта. Это стало настоящим событием.

— Получается, у монголов такие же музыкальные предпочтения, как и у россиян?

— Они любят разную музыку, но особенно тепло принимали свои национальные произведения. После нескольких нот «Монгольского вальса» слушатели уже аплодировали стоя. Илмар Арктурович сделал аранжировку этого произведения для симфонического оркестра, «Байкал-квартета» и маримбы. Услышав свой национальный вальс в такой яркой непривычной трактовке, монголы удивились и восхитились его новому звучанию. Открыли вальс заново.

— А как воспринята была русская классическая музыка?

— Прекрасно. Вот только несколько отзывов, которые мне прислала на телефон представитель российского посольства в МНР: «Охранник сказал, что никогда в жизни не видел и не слышал ничего красивее. И не увидел бы, если бы не иркутские артисты». «Передаю вам огромное спасибо за прекрасный концерт и волшебный вечер». Подходили к нам местные музыканты, спрашивали даже работники консерватории Улан-Батора: как вы так чисто играете? То, что для нас является нормой, привычным и обыденным, у соседей вызывает удивление.

— А вы успели послушать монгольских музыкантов?

— Нет, увы, график был очень насыщенный. Тем не менее, сегодня у нас в оркестре четыре монгола: три скрипача и гобоист. Мы любим и ценим монгольских музыкантов и певцов. И мы подписали соглашение с консерваторией Улан-Батора о сотрудничестве. Кадровые проблемы есть у всех. Соседи заинтересованы, чтобы иркутские артисты, оркестр приезжали в Улан-Батор и давали мастер-классы. И нам это интересно. Это ведь обогащение, обмен опытом. Общение музыкантов из разных стран всегда ценно. Ассимиляция культур нужна сегодня всем. Такое сотрудничество только во благо, и из этого может сложиться целая интересная история.

— А как насчет того, чтобы посмотреть на Восток? Поехать на гастроли, ассимилироваться еще с какими-то азиатскими культурами?

— Мы на Восток смотрели и не раз. Наш камерный оркестр трижды был в Японии, симфонический оркестр несколько раз выезжал в Китай и в Южную Корею. На самом деле, мы только что с нашего Дальнего Востока приехали. 1 апреля у нас был концерт, посвященный 150-летию Рахманинова. Вместе с государственной хоровой капеллой России имени А. А. Юрлова Губернаторский оркестр исполнил два произведения композитора — симфоническую поэму «Колокола» и одноактную оперу «Олеко», 2 апреля мы выехали с этой программой в Читу, а затем в Благовещенск и Хабаровск.

В Благовещенске нет оркестра, нет ни одного музыковеда или ведущего. Меня уговорили вести этот концерт. Я вышла на сцену, оказалась перед полным залом. Волнение прошло, когда я почувствовала, какая из зала идет волна радушия и приятия. Слова полились сами собой. И с первых нот все сложилось: взаимоотношение с залом. Овации были невероятные. Фотографировались, долго не отпускали, брали автографы.

На следующий день был детский концерт. Школьники приехали даже из Тынды. Ребята просто замечательные. Я читала им сказку «Петя и волк». Еще один пример: на вечернем концерте после того, как основная часть программы закончилась, родители хотели увести ребенка лет пяти домой. Они уже одевались, когда оркестр заиграл на «бис». Мальчик с криком: «Я еще хочу послушать!» бросился в зал. Именно в такие моменты ты понимаешь, для чего мы работаем. Парадокс в том, что именно неизбалованная, неискушенная публика — самая восприимчивая и благодарная. Они ждут чуда, идут на концерт с открытым сердцем. И когда ожидания совпадают с реальностью, это счастье. И для слушателей, и для исполнителей.

— Вы сказали про взаимоотношения с залом. От чего вообще зависит успех? Почему у кого-то складывается «роман» с публикой, а у кого-то нет?

— Можно сколько угодно говорить о технике исполнения, подготовке, мастерстве, качестве инструментов, звукового оборудования. Но отличительной чертой нашего оркестра является любовь к музыке, любовь к тому делу, которым занимаемся. И эта любовь «читается» в каждом звуке. Всем памятен случай, когда оркестр репетировал сложнейшее произведение Симфонию №1 ми минор Свиридова. Ее никто раньше не исполнял, она не была наслушанной. Мы шли наощупь. Произведение требовало большой вдумчивой работы. И вот идет репетиция, неожиданно гаснет свет. Кромешная тьма, а оркестр продолжает играть. Хотя нот не видно. Наизусть никто партии не знает. Но музыканты играли на каком-то интуитивном уровне. Потом засмеялся дирижер и оркестранты. Илмар Арктурович сказал: «Мне на мгновение показалось, что я ослеп!» После этой репетиции он был очень доволен и горд оркестром.

— Это мистика? Магия?

— Это любовь. Большая любовь к своему делу. Можно играть на шикарном инструменте, обладать высоким мастерством, но выйти на сцену и сыграть на «отвали». У нас выступали такие музыканты, лауреаты всевозможных международных конкурсов. Публика такое отношение считывает моментально. Поэтому исполнитель удостаивался трех сдержанных хлопков.

— Я недавно прочитала, что в мире примерно от одного до трех процентов людей слушают филармоническую музыку. И при этом классика не умирает. В чем тут секрет?

— Статистика вещь упрямая. Да, это реальные цифры. Причем три процента — самый максимум — это публика из европейских стран, где классическая музыка культивируется на государственном уровне. Мы же многое потеряли, упустили. Умрет ли классическая музыка? Такой же вопрос задают и про театр, и про литературу. Не умрет. Ведь человек меняется с возрастом. С возрастом он понимает, что внутренний мир нужно подпитывать. Он не может быть в пустоте. Внутренний мир возделывается каждодневным кропотливым трудом. А музыка — это кратчайший путь к самому себе. Он значительно короче, чем книга, картина или спектакль. Музыка ничего не навязывает, не имеет идеологической подоплеки. Человек, слушающий классику, словно остается наедине с самим собой. Все началось с музыки. В начале было слово. А что такое слово? Звук, музыка.

— От высокого — к традиционному вопросу. Какие планы у иркутской филармонии?

— Только что завершился оперный фестиваль «Дыхание Байкала». В нем приняли участие солисты из Мариинского и Большого театров. Планируется очень интересный фестиваль оперы в Тальцах. Но пока не буду раскрывать имен и названий постановок. Пусть это до поры до времени будет секретом.