Экскурсия по Арканару
Согласно сюжету одноименной повести, вдохновившей режиссера Алексея Германа на создание картины еще в 1968 году, дело происходит в будущем на некой планете в государстве Арканар. По земным меркам здесь царит Средневековье и рабовладельческий строй. И, собственно, это практически единственное, что перенес Герман в свою последнюю картину. Невероятная грязь, вечный морок, дым и почти ощутимая вонь — нечеловеческие условия существования жителей планеты и особенно рабов показаны настолько щедро и подробно, что прямо во время просмотра несколько раз возникает желание помыться. Все происходящее на экране выглядит как некая параллельная реальность, но с узнаваемыми земными чертами. Мы узнаем в главном герое доне Румате Эсторском благородного бесстрашного рыцаря, который остается невозмутимым в любой ситуации и может в одиночку подавить любой бунт, однако не вполне понимаем мотивы его поступков и их главную цель. Зреет какой-то заговор, переворот, происходят убийства образованных людей, но кто за этим стоит, остается за кадром. Бессвязные обрывочные разговоры и случайные реплики, иногда произнесенные неразборчиво, иногда заглушенные хлюпаньем грязи, нисколько не добавляют ясности происходящему. Из всего этого складывается ощущение, что как такового сюжета в картине вообще не будет. Отчасти так оно и есть. Мы просто движемся вместе с камерой и главным героем по этому вымороченному миру, созданному воображением режиссера и, завороженные, не можем остановиться.
Можно срочно сунуться в первоисточник в поисках ответов на возникающие вопросы, но убедиться в том, что большую часть содержания повести «Трудно быть Богом» Герман просто не взял в свое кино, а значит, считал неважным для своего художественного высказывания. В результате зритель попадает на экскурсию по искусственно (и довольно искусно) сконструированному миру. Мог ли этот фильм быть короче? Безусловно, для получения впечатления хватило бы, скажем, и двух часов, вместо трех, что длится картина, однако предъявлять претензии некому, да и незачем.
Главным достоинством картины «Трудно быть Богом» является особый киноязык Германа, который он нащупывал в своих предыдущих лентах, а теперь довел до определенного художественного завершения (особенно если иметь в виду уход из жизни автора). Способ подачи материала выстроен таким образом, что камера делает зрителя едва ли не непосредственным участником того, что происходит на экране. Эпизодические герои, которых тут огромное количество, то здороваются, глядя прямо в камеру, то подмигивают, то закрывают обзор своими грязными телами. Оставаться к этому безучастным и не вовлечься в происходящее на экране не остается никакой возможности.
Любой великий кинематограф — это в конечном счете конструирование параллельной реальности, в которой хочет (или не хочет) оказаться зритель. Зритель затем и идет в кино, чтобы оказаться где угодно, только не в своем собственном привычном мире. И в этом смысле «Трудно быть Богом» Алексея Германа конгениален «Властелину колец» Питера Джексона, хотя в чем-то и противоположен ему по изобразительному ряду. Но когда среди этого мрачного мира, показанного Германом, прорывается короткий внятный диалог: «Господи, сотри нас с лица земли и создай заново более совершенными… или еще лучше, оставь нас и дай нам идти своей дорогой. — Сердце мое полно жалости. Я не могу этого сделать», — мы вдруг как в странном зеркале начинаем видеть себя.
