Абсурдные будни ведущего: лицемерие, или микрофон как символ власти

Новый год — главный «сенокосный» период

«Восточный формат»: Профессия ведущего, как и гастарбайтера, сезонная. Расскажи, когда у тебя начинаются пики и спады в работе.

Иван Слюсарев: Самый «сенокосный» период — это примерно с 21 декабря по 13 января, когда все начинается с корпоративов и заканчивается бесконечной чередой празднования Нового года и Рождества. Затем после небольшого затишья новый подъем — 23 февраля и 8 марта. В мае и июне — Последние звонки, школьные и студенческие выпускные, большое количество летних свадеб. Дни рождения, юбилеи, банкеты, клубные вечеринки и прочее проходят в течение всего года.

ВФ: Какие из вышеперечисленных форматов мероприятий тебе больше всего нравится проводить? А какие не очень?

И.С.: Больше всего я не люблю проводить выпускные — на них всегда чувствуется разрозненность присутствующих и слабая заинтересованность в программе мероприятия. Дни профессий тоже почему-то сразу выходят за рамки формата, у людей на таких праздниках мгновенно «съезжает крыша». Проводил недавно праздник у железнодорожников, так они каждые две минуты просили включить песню про Восточно-Сибирскую дорогу. Дни рождения — тоже весьма специфичный праздник: здесь собираются хорошо знакомые друг другу люди, дальние родственники, которые кучками ненавидят друг друга. Лично мне больше всего нравится работать в новогоднюю ночь, потому что, в отличие от каких-то личных торжеств, к этому празднику я также имею прямое отношение. И поэтому успеваю не только поработать, но и попраздновать.

ВФ: И как ты «отпраздновал» новогоднюю ночь в этом году?

И.С.: Я уже второй год встречаю ночь с 31-го декабря на первое января в качестве ведущего.

В этот раз в ресторане, где я вел программу, собрался очень разношерстный контингент: консульство Монголии и две семьи. В одной из них за новогодним столом произошло знакомство молодого парня с родителями его девушки, что, на мой взгляд, уже способствует некой напряженности. Но у нас все прошло в атмосфере хорошего настроения и легкой иронии. Когда родители стали рассказывать историю про то, как в далеком 86-м году не заметили горящее на их второй дочери (которая, кстати, сейчас живет в другом городе — так же бы сделал на ее месте) одеяло, было весело наблюдать за реакцией юноши — сбежит или останется.

С компанией монголов было очень сложно общаться, так как они плохо говорили по-русски и при этом делали вид, что все отлично понимали. Например, выходили на конкурс, но делали совершенно не то, о чем я их просил. Либо, наоборот, делали вид, что не понимали, что от них требуется, но при этом с конкурсом справлялись лучше, чем это вообще возможно (смеется).

ВФ: Как люди ведут себя в общественных местах под бой курантов?

И.С.: Все по-разному: кто-то может в этот момент как ни в чем не бывало продолжать есть, другие, наоборот, ведут себя слишком экспрессивно — залезают на стол, начинают всех подряд целовать, трясущимися руками жгут бумажки с желаниями. Как бы ни вела себя компания, главное — поймать ее волну и направить энергию людей в нужное русло. И с пониманием относиться к присутствующим — ведь порой они целый год ждут какой-то праздник, чтобы показать свои таланты в области песен и танцев, поэтому критиковать или раздражаться было бы несколько неправильно.

ВФ: Насколько взлетают цены на проведение новогодней ночи?

И.С.: Цена на проведение любого мероприятия зависит от многих факторов: времени, сезона, количества гостей, формата, от того, есть ли уже готовая программа с приглашенными артистами или ведущему нужно будет самому писать сценарий и в течение всего вечера одному развлекать гостей. Также нужно определить, насколько своевременно к тебе обратились с предложением. По поводу новогодних корпоративов мне начинают звонить с октября—нояб­ря; если же человек набирает твой номер за пару дней до даты, значит, у него просто нет вариантов, и его устроит любая сумма. Самые большие гонорары можно получить, конечно же, в новогоднюю ночь. Цена везде рассчитывается индивидуально, да и раскрывать ее не хотелось бы, еще налоговая заинтересуется (смеется). Не нужно поднимать градус абсурдности

ВФ: Как ты оцениваешь уровень ведущих в Иркутске? Ощущаешь ли конкуренцию?

И.С.: Здесь много как второсортных, так и высокопрофессиональных ведущих. Конкуренцию, конечно, ощущаю, но у каждого, кто работает в этой сфере, своя наработанная база, своя аудитория.

ВФ: Какие основные ошибки ведущих можешь выделить?

И.С.: Самая большая ошибка ведущего — это предполагать, что он может быть интереснее еды. Я бывал в качестве гостя на свадьбах, где тамада не давала даже вилку в рот занести — все время агитировала участвовать в конкурсах, толкать речи и прочее. Еще одна ошибка — потеря контроля над мероприятием, которое тебе доверили вести. Если даешь микрофон какому-то захмелевшему субъекту и не забираешь его в течение 10 минут — все, считай, это полный провал. Микрофон будут брать все подряд, и получится настоящий хаос. Микрофон — это одновременно и символ власти ведущего, и объект, объединяющий вокруг себя всех присутствующих. Поэтому важно, чтобы эта вещь всегда находилась в нужный момент у нужных людей.

ВФ: Во время своей работы ты, наверное, стал лучше разбираться в людях?

И.С.: Да, в течение различных праздников очень хорошо прослеживаются характеры людей, их желания и амбиции. Больше всего бросаются в глаза, конечно же, «эпицентры внимания» — яркие зажигательные личности, которые активно хотят везде участвовать и сами рвутся на сцену. Как правило, мои шутки и различные высказывания направлены именно на таких людей. Также интересно акцентировать внимание на особ с необычной биографией и интересными жизненными фактами.

ВФ: Во время корпоратива наша редакция отметила, что ты очень тонко следил за происходящим за столом, много импровизировал и не допускал заминок, пауз. Ты обучался где-то своему ремеслу?

И.С.: Для начала расскажу, как я вообще пришел к этой профессии. Я учусь на третьем (их всего 4 — я бакалавр) курсе на специальности «Политология» исторического факультета ИГУ. Так как я сам из Ангарска, нужны были деньги, чтобы снимать квартиру, а мне хотелось жить непременно в центре. Вот я и стал зарабатывать ведущим; серьезно занимаюсь этим делом уже около двух лет. Нигде такому роду занятий специально не учился, да и считаю, что этому невозможно научиться, у тебя либо есть врожденная склонность к такой деятельности, либо ее нет. Я очень скептически отношусь к тренингам, за которые люди платят огромные деньги, лишь бы их научили публично выступать. Проведение бизнес-тренингов — продуктивный способ зарабатывания денег, не более.

ВФ: Ваня, в течение разговора шутки лезут из тебя как из рога изобилия. А есть ли у тебя какие-то табу, такие темы, на которые ты стараешься не острить?

И.С.: Если аудитория преимущественно женская, я стараюсь не шутить на тему секса и отношений, так как такой вопрос может оказаться «больным». В полинациональном коллективе никогда не допускаю вольные высказывания о национальностях. Шутки про самого себя можно использовать, но умеренно, так же как и смешные высказывания о начальстве. Самоирония — это очень действенный инструмент, который позволяет сблизиться с гостями, убрать барьер, который вас разделяет. При этом нужно всегда следить за тем, чтобы не повышался градус абсурдности.

ВФ: А ты ощущаешь некую абсурдность своей собственной профессии? Ты слишком часто видишь людей в не самом приглядном для них свете.

И.С.: Да, иногда бывает, что девушки или даже женщины, которые на вечеринке делали мне странные предложения или излишне откровенно зажигали на танцполе, при встрече со мной в дневное время, как правило, отводят глаза. Опасность работы ведущим кроется в том, что некоторые представители этого дела часто подкупаются на высокую зарплату и могут не замечать, что со временем прекращают развиваться как многогранная личность. Когда ты начинаешь рассматривать карьеру только через призму своей работы ведущим, происходит профессиональная деформация. Как-то раз я участвовал в научно-практической конференции во Владивостоке под эгидой НАТО, где обсуждались вопросы безопасности в АТР. Потом после приезда в Иркутск сразу же поехал в клуб, где главной интригой вечера было то, кто разденется за бутылку шампанского. В такие моменты особо остро осознаешь, что нельзя ограничивать себя только рамками своего дела, нужно смотреть шире.

ВФ: То есть ты ощущаешь «нездоровую» сторону своей профессии?

И.С.: Да. Я сам не курю и не употребляю спиртное, активно занимаюсь спортом. Но постоянное нахождение в компании нетрезвых людей и деятельность в ночное время суток сильно подрывает здоровье. Если честно, никому бы не пожелал такую работу, как у меня. Я планирую еще года два поработать в амплуа ведущего и затем поменять род занятий — хочу построить карьеру в сфере политики. Потому как надоедает в определенном смысле лицемерие за микрофоном.

ВФ: А разве политика — это не лицемерие?

И.С.: Лицемерие вообще проходит «красной линией» через всю жизнь человека, это факт, и тут вряд ли можно что-то изменить. Лицемерие в политике — это необходимое условие выживания и зачастую формирования бренда. Хочется реализовать себя в той профессии, где ты не просто красиво говоришь, но и взвешиваешь каждое свое слово.